– Уже лечу, – отвечаю я, на всякий случай отключив переводчик, чтобы жрец и охрана не могли понять, о чём мы беседуем. – А ты, лейтенант, тем временем взгляни, что у меня на борту.
И показываю им крупным планом панораму моей рубки: алтарь, богиню, Грозного Стража, великого жреца и непреклонную охрану с колотушками.
Лейтенант засипел, словно ему уже попало колотушкой по затылку. А чей-то другой голос, поначальственней или, по крайней мере, поопытней, загремел:
– Группа захвата – отбой! Оружие на предохранители, и чтобы никто пёрнуть не смел, зажигалкой не чиркнул! Сгорим все к ядреньке-феньке!
Правильно мужик ситуацию просекает, не удивлюсь, если окажется, что он помнит войну за лаш. Проявлять агрессию перед алтарём, выложенным лашем, самое натуральное самоубийство. От алтаря отдача получится такая, что Интока разом лишится своей маленькой луны.
Я тем временем пришвартовался к одному из терминалов и сообщил по внутренней связи:
– Скажите там Сэмингсу, что я привёз ему великую богиню. Да пусть поторопится, а то вдруг у кого из вашей команды ненароком грешная мысль проскочит, так я за последствия не отвечаю. Опять же эти ребята, – я кивнул в сторону охранников, – богиню привезли, но расставаться им с нею жалко, нервишки шалят, так что надо бы с этим делом побыстрей завязывать.
Нервишки ни у охранников, ни у Грозного Стража и не думали шалить, поэтому я направил камеру на красноречиво воздетые колотушки. Уж больно мне эти орудия воспитания понравились, жив останусь, вырежу себе такую же.
Не знаю, на руках они несли старину Сэмингса или ещё как, но на корабле он появился уже через пару минут и с ходу заорал:
– Это блеф, богиня фальшивая!
– Сэмингс, – сказал я, встряхнув мерзавца за шкирятник. – Заткнись и не богохульствуй перед алтарём. Под старость я намерен уверовать в великую богиню, поэтому не оскорбляй мои грядущие религиозные чувства. Лучше погляди как следует, что я тебе привёз.
Дверь я приоткрыл ровно настолько, чтобы Сэмингс мог видеть статую и часть алтаря. Но и увиденного было достаточно, чтобы Сэмингс как завороженный потянулся вперёд. Уж на Сэмингса-то лаш действовал, что валерьянка на кота. Пришлось вновь хватать его за шкирятник и устраивать встряску. Думаю, многие из вольных торговцев позавидовали бы мне в эту минуту.
– Это же лаш! – задушенно прохрипел Сэмингс. – Прорва лаша!
– Совершенно верно, – подтвердил я. – Дело в том, что алтарь вместе со всем своим лашем является неотъемлемой частью богини. Мне никто не позволил бы взять богиню без алтаря. Это было бы кощунством. А я не собираюсь отягощать свою совесть ещё и этим грехом.
