Впрочем, сейчас молодому гораздо более страшным казался комбриг. Он был рядом. Он был недоволен.
Он что-то подозревал.
— И меня совсем с толку сбило, что ему, оказывается, мозги-то не вовсе отшибло. Если он меня назвал… так, может, он и где мы квасили сказал — а это уже след к вам, товарищ комбриг… — попытался он подольститься и одновременно припугнуть.
Комбриг наконец посмотрел на молодого прямо. Взгляд был страшен.
— Вы думаете, данное убийство — не с»ед к нам? — сказал он по-прежнему бесцветно. — По-моему, как раз след, только ещё более заметный. ВЫ, боец Каюров, этот след.
— Он обмолвился, что беседовал с Сошниковым именно он, один на один, и никому пока…
— Так обмолвиться он мог. А вот так ли это на самом деле — вы подумали?
— Ну зачем ему врать? — хлюпнул размокшим от страха носом боец Каюров.
— Зачем люди врут? Вы не знаете?
Боец Каюров не ответил — язык прилип.
— А препарат… Препарат — это тоже интересный вопрос, боец Каюров. Препарат не мог не подействовать. Почему это он всегда действовал, а именно в случае с Сошниковым, о котором сообщили нам НЕ ВЫ — не подействовал?
— Ну не знаю я! — уже в полной панике воскликнул молодой. — Откуда я знаю! Все сделал, как приказали, всю дозу…
— А может, не всю? А может, и вообще дело было иначе? Может, по каким-то причинам вы решили на этот раз сберечь дезертира для его, знаете, будущих хозяев? И информацию о нем утаили, и препарат ему не дали?
Молодой только опять губы облизнул.
— Честно скажу вам, боец Каюров — ставя вам задачу на обработку, каких-то накладок я ожидал. Но чтобы они оказались настолько вопиющими — этого у меня и в мыслях не было. Подумайте как следует над объяснением всего происшедшего, подумайте, — он помедлил и уронил без каких-либо интонаций: — Только быстро.
— Нечего мне объяснять! — рыдающе выкрикнул молодой. — Я в этих делах не мастак, и никогда ими не занимался — вот и все объяснение!
Человек в белом поварском колпаке, услышав донесшийся из кабинета жалобный вопль, усмехнулся и чуть качнул головой.
— Пас, — глядя в карты, сказал сидящий напротив него человек в замурзанном комбинезоне.
— Так уж нечего? — чуть поднял брови комбриг. — Давайте посмотрим вместе. Присядьте.
Молодой нерешительно потоптался, но теперь комбриг смотрел на него доброжелательно и только чуточку нетерпеливо. Молодой присел на край стула. Стул отчетливо скрипнул.
— В течение более чем двух лет вы, пользуясь как предоставляемыми вашей прямой службой возможностями, так и, если верить вашим словам, обмолвками вашей подружки, работающей в отделе виз, выявляли дезертиров, — словно лекцию читая, неторопливо и размеренно начал комбриг. — Но в течение последнего года я, знаете, поначалу с недоверием, потом с удивлением, а потом с растущей подозрительностью к вам начал отмечать случаи дезертирства не указанных вами, и потому не обработанных нами лиц. Уже это очень, очень неприятно. Однако это можно было понять — стопроцентный учет дезертиров при ваших возможностях практически исключен. Но дважды совершенно случайно я узнал, что указанные вами и поэтому обработанные нами лица вовсе даже не собирались дезертировать! Это уж из рук вон плохо, боец Каюров!
