Рано в этом году что-то.
Внизу громыхали на выбоинах машины, продавливаясь по ломаной кишке наполненного коричневой жижей проспекта, чуть не вполовину обуженного бесконечными парковками — под окнами и витринами, на доброй трети которых красовались масштабные объявы «Фор рент», «Фор селл».
Белые, мягкие крыши горбатых петербургских домов неторопливо летели сквозь лиловато-сизую мглу.
Он мне поверил. Я почувствовал совершенно определенно — он ушел, уверившись, что я ничего не знал о предстоящем отъезде Сошникова. А если бы и знал — то было бы мне плевать.
Конечно, он ещё будет анализировать запись — но, думаю, она его не разуверит. Похоже, я перестал быть для него интересен.
Странно.
А вот он мне — стал интересен.
Очень кому-то вдруг понадобились мои пациенты. Никому не нужные, мучающиеся невостребованностью, задыхающиеся от бессмысленности бытия своего. Очень вдруг кому-то понадобились.
Чтобы сложить два и два, большого ума не надо. Весь этот разговор, все это, с позволения сказать, интервью было затеяно с одной лишь целью: выяснить, знал ли я о планируемом Сошниковым отбытии — и, если знал, то как к этому относился. Отчасти еще: узнать, в курсе ли я вообще, кто из моих пациентов собирается отбывать. Но главное — знал ли я о Сошникове.
Более того. Похоже, он уже был в курсе несчастья, что случилось с Сошниковым — и поначалу не исключал, что я к этому несчастью причастен.
Чудны дела Твои, Господи…
Что же все-таки с моим великовозрастным птенцом произошло, и где? Кто и как ему мозги отшиб?
Все придется делать самому. Никем больше рисковать я не вправе. Ах, Коля…
Платежки.
Я посмотрел на часы. Время до встречи у «Стерегущего» ещё было.
Я зашел в бухгалтерию, изобразил все, что полагалось, выслушал очередную пару экспромтов в свой адрес, посмеялся — кажется, довольно естественно, — и вернулся к себе. Снова встал у окна.
Любование первым снегом. Самурайские штучки.
Повторять путь Коли Гиниятова нельзя. Во-первых, это, как выяснилось, смертельно опасно…
Коля, Коля… Тоня…
…а во-вторых, наверняка не получится. Этот Венька, Вениамин Каюров теперь наверняка затаился, исчез. Не доберешься до него. Конечно, если то, что произошло, связано с ним. Но удостовериться, так это или нет, можно только выяснив, ЧТО ИМЕННО произошло. Покамест из простой осторожности следует исходить, что это с Венькой связано.
Стало быть, надо искать иной путь.
Чем мы располагаем, чтобы этот путь нащупать?
«Завтра вот с Венькой Коммунякой выпью».
