— Если так, то для меня разница есть. Впрочем, я слабо представляю себе быт заштатного авиаклуба. Вдруг понравилось бы? Жили же люди. А то, что звездолетов нет и не предвидится… Ну так смирись. Впрочем, я тогда ничего бы не знал о звездолетах. Иногда мечтать вредно. Я пошел бы в этот авиаклуб, потом — в авиационный институт, а потом — испытывать истребители какие-нибудь. Что еще остается делать?
Лядов промолчал, уклончиво пожав плечами.
— Как и с какой стати человек может желать чего-то, что еще не появилось? — спросил Трайнис.
— Прочитал, придумал. Экстраполировал современность. Да мало ли. Сон, в конце концов, увидел. И понял, что это — его.
— Погоди, погоди… — Трайнис замахал руками. — Запутал. Ты же не любишь домыслы и фантастику.
— Я к примеру.
— А побег-то здесь причем?
— Что они получали в свободных путешествиях и где это что-то сейчас?
Трайнис откинул голову и утомленно вздохнул в потолок.
— Вот ты о чем…
— Все, что искали романтики, — рядом с нами, — заявил Вадковский. — Например, свобода передвижения. Слава, не улыбайся. Я же говорю — нам этого не понять. Вон у тебя кораблю в саду стоит, и ты к этому привык. Не велосипед, не машина, даже не самолет — космический корабль. Ты в прямом смысле можешь достать звезду. Ты можешь жить в вечной весне, следуя за сменами сезонов по планете. Ты можешь поселиться в поясе астероидов, а не в каких-то там Гималаях, чтобы медитировать, максимально уединившись от человечества.
Лядов снисходительно смотрел на Романа. Тот продолжал с воодушевлением:
— Поэтому, кстати, и не понятно, что современный человек может найти для себя в прошлом. Но к черту философию! Будем поэтами. У меня идея. Давайте создадим неоромантизм. О чем можно тосковать в наем мире? Итак, двести лет вперед. Или даже триста. Предлагайте. Некий, скажем… Бархатный век. Подойдет? Идеальный мир. И вот вам первая проблема — о чем там мечтать?
— Начинаю понимать, — пробормотал Трайнис. — Как интересно живут люди — в прошлом копаются, о будущем грезят. А я в повседневщине увяз. Глайдеры, высший пилотаж Школа пилотов, звездолеты глубокого проникновения. Совсем отстал.
— Скорее опередил, — сказал Вадковский. — Мы же хотим повторить прошлое.
— Да что вас так удивляет? — не выдержал Лядов. — Скажи я просто «давайте летаем» — ведь сели бы и полетели. Надо было так и сделать, а не морочить вам голову.
Трайнис внимательно посмотрел на Лядова:
— Позволь неожиданный поворот темы. Может быть, ты хочешь узнать, что они испытывали, нарушая устои и запреты, закон, общепризнанные нормы? Так?
