Новое откровение | страница 12



Эти благоприятные обстоятельства заключались в том, что у одной дамы, тесно с нами связанной, некой мисс Л.С., развилась способность автоматического писания. Из всех форм медиумичества данная представляется мне нуждающейся в самом жестком контроле более, чем какая-либо другая, ибо автоматическое письмо очень сильно подвержено не столько обману, сколько самообману, каковой есть вещь более тонкая и опасная. Вопрос в том, пишет ли леди сама, или же, как она утверждает, это делает за нее некая внешняя сила, подчиняющая ее себе, наподобие того, как это происходило с израильскими хронистами, писавшими «Библию» и также утверждавшими, что они находятся под водительством. В случае с Л.С. нельзя отрицать, что некоторые сообщения оказывались неверными; они были особенно ненадежны во всем, что касалось времени. Но, с другой стороны, множество их было признано правильными и выходило далеко за пределы таких объяснений, как отгадка или совпадение. Так, например, когда затонула «Лузитания» и утренние газеты писали, что, по поступившим сведениям, катастрофа не повлекла за собой человеческих жертв, медиум тут же написала: «Это ужасно, ужасно, и сильно повлияет на исход всей войны.» И действительно, данная трагедия оказалась определяющей причиной американского вступления в мировой конфликт — сообщение, стало быть, было верным в обоих отношениях. В другой раз, она предсказала прибытие важной телеграммы, указав даже дату ее получения, а также имя отправителя, человека, от которого всего менее можно было ее ожидать. Во всех случаях никто не смог усомниться в подлинности ее инспирации, хотя ошибки и бывали весьма существенны. Это походило на то, как если бы пытаться услышать верную информацию по испорченному телефону.

В моей памяти запечатлелся еще и другой инцидент, относящийся к первым дням войны. В одном провинциальном городке умерла знакомая мне дама. Она была хронической больной, и у ее изголовья нашли морфий. Состоялось расследование, в результате которого не было принято никакого решения. Восемью днями позже я участвовал в сеансе, проводимом г-ном Ваут-Питерсом. После серии неопределенных и бессвязных фраз он вдруг сказал: «Здесь есть одна дама, ее поддерживает пожилая женщина. Эта дама все время говорит о морфии. Она уже трижды сказала об этом. Ум у нее затемнен, и она делает это ненарочно. Морфий!» Приблизительно таковы были его слова. О телепатии не могло быть и речи, ибо в ту минуту у меня в голове были совершенно иные мысли, и я никак не ожидал такого послания.