Он нажал кнопку, открывающую пассажирское окно. Оно закашляло, задребезжало и задергалось прежде, чем пришло в движение, вместо того, чтобы плавно скользить вниз. Волшебники и технологии, похоже, совсем несовместимы. Для оборудования, созданного на базе высоких технологий, я живое олицетворение Закона Мёрфи: чем дольше я остаюсь в светлом новеньком нефтяном танкере Томаса, тем больше вероятность того, что что-то, что может сломаться, обязательно сломается.
Я уже поднял лист, чтобы его выкинуть, но что-то заставило меня заколебаться.
— Нет, — пробормотал я.
Томас заморгал.
— Нет?
— Нет, — сказал я уже увереннее и сжал в кулаке предательский серебряный лист. — У меня есть идея получше.
Я завершил колдовство, которое, как я полагал, заставит граффов усердно трудиться, устало вылез из лаборатории и нашел Томаса сидящим перед камином. Мой большой серый пес по имени Мыш лежал около него, его мех отражал отблески камина, а сам он с большим интересом наблюдал за работой Томаса.
Брат сидел со скрещенными ногами на полу, перед ним на куске ткани у очага лежало мое оружие, разобранное на части. У него было серьезное, сосредоточенное лицо, пока он полировал детали с помощью щетки, мягкой ветоши и маленькой бутылки машинного масла.
Мистер, мой громадный кот, улучил минуту, когда я открыл люк в лабораторию, и быстро спустился по стремянке в подвал.
— Иди займись, тигра, — пробормотал я ему вслед. — Заставь их поработать копытами.
Я оставил дверь открытой, дополз до кушетки и упал на нее. Хвост Мыша мягко стучал по полу.
— Как ты? — спросил Томас.
— Устал, — сказал я. — Сложное заклинание.
— Угу, — пробормотал он, тщательно работая над барабаном пистолета. — Сжег дотла какое-нибудь здание?
— Твою квартиру сожгу, если не прекратишь отпускать комментарии, — пригрозил я. — Дай мне минуту, и поедем.
Томас кинул на меня быстрый испытующий взгляд.
— Мне, в общем-то, тоже нужна пара минут. Когда ты в последний раз чистил эту штуку?
— Ммм. Кто у нас сейчас президент?
Томас неодобрительно фыркнул сквозь зубы и снова занялся оружием.
— Скажешь мне, когда будешь готов.
— Через минуту, когда отдышусь, — ответил я.
Когда я проснулся, в комнату лился тусклый свет из маленьких полуподвальных окошек. В районе шеи было такое ощущение, как будто какой-то мастер-неумеха намертво приклеил все мои кости друг к другу. Все синяки, ушибы и царапины, которые я получил этой ночью, подписали взаимное соглашение в попытке уничтожить мою нервную систему. Я застонал и огляделся.
