Я сжал челюсти и почувствовал, что кровь бросилась мне в лицо. Она этого не сказала, но она потеряла свою команду и будущую карьеру потому, что она прикрывала мою спину.
— Мёрф…
— Нет, — прервала она меня, ее тон был явно спокойнее и уравновешеннее того, что творилось у нее внутри. — Я действительно хотела бы знать, Дрезден. Я плачу тебе из своего собственного кармана, когда город не желает тратиться. Остальная часть отдела добавляет в копилку все деньги, которые они могут сэкономить, чтобы заплатить тебе, когда ты действительно нам нужен. Или ты думаешь, что я должна клепать гамбургеры по ночам, чтобы оплатить твой гонорар?
— Адские колокола,[7] Мёрф, — сказал я. — Я ведь не о деньгах. Я никогда не имею в виду деньги.
Она пожала плечами.
— Тогда о чем этот скулеж?
Я задумался на секунду и ответил.
— Чтобы делать свою работу, ты не обязана плясать вокруг всех требований альпинистов, которые лезут по служебной лестнице.
— Нет, — сказала она откровенно. — В разумном мире не обязана. Но если ты не заметил, у того мира совсем другой междугородный код. Ты со своими Стражами должен бы это знать.
— Фи, — сказал я. — И туше.[8]
Она слабо улыбнулась.
— Это не радует, но так уж оно есть. Ты закончил ныть?
— К черту все, — ответил я. — Пошли работать.
Мёрфи резко повернулась к забитому щебнем переулку между поврежденным зданием и соседним, и мы двинулись, перебираясь, где надо, через завалы кирпичей и обломки досок.
Мы прошли совсем немного, когда зловоние серы резко ударило мне в нос, перебивая запах распотрошенного жилого дома. Так может пахнуть только одна вещь.
— Дерьмо, — пробормотал я.
— Точно. Знакомый запах, — сказала Мёрфи. — Как на задворках крепости, — она поглядела на меня. — И … когда-то мне случалось такое нюхать.
Я бросил делать вид, что не замечаю ее взгляда.
— Да. Это Адский огонь, — ответил я.
— Дальше запах сильнее, — сказала Мёрфи спокойно. — Пошли.
Мы спустились по переулку до края разрушенной части здания. Шаг — и нет ничего, кроме обломков. Еще шаг — и кирпичная стена здания в полном порядке. Граница между порядком и хаосом была грубой неровной линией, окутанной пылью, снегом и дымом. За исключением части стены футов около пяти от основания.
Там, вместо ломаной линии битого кирпича и искривленной арматуры, был совершенно гладкий полукруглый участок стены.
Я наклонился ближе, морщась. Запах серы стал сильнее, и я понял, что нечто проложило себе путь через кирпичную стену, расплавив ее словно гигантским сверлом. Это было что-то невообразимо горячее, так как оно испарило и кирпич, и бетон и сталь, оставив после себя поверхность гладкую, как стакан. Часть круга размером с баскетбольный мяч отсутствовала, обрушившись вместе со стеной.
