— Баранов, ну что стоишь как баран! Свободен Баранов! Пошёл собирать вещи. Домой! К своим баранам! — лейтенантик очень доволен своими афоризмами, доволен собой, гаденькая улыбка растянулась на его детском розовом личике от уха до уха.
По его новенькой с иголочки форме понятно, что ещё пару месяцев назад, этот хамло-затейник был таким же курсантом, и летал по нарядам как сраный веник. Но сейчас, куда деваться, статус его заоблачно высок. Он, мать его, господа, не много ни мало — офицерьё. И не дай Бог, будет нашим командиром взвода. Вот намучаемся, пока этот служака в оловянных солдатиков не наиграется, пока его дурная спесь не слетит. Вот же повезёт кому-то. Мама не горюй! Держись ребята!
Баранов вышел из строя, углубился в спальное помещение и начал собирать свои вещи, украдкой глотая слёзы. Жаль, конечно. Неплохой парнишка, из глубинки, и не его вина, что в сельской школе, таблицу умножения не успели выучить к десятому классу. То уборочная, то посевная, то очередная продовольственная программа нашей заботливой партии. Учиться в принципе то, и некогда. Так и зависли где-то на 8x8=64. А про дискриминант квадратного уравнения, Баранов только на экзамене в первый раз услышал.
А лейтенантик разошёлся не на шутку, хоть грязный носок в рот ему пихай. Моя б воля, так до самых гландов! Чтоб не пикнул. Но офицерику про наши заветные желания было не ведомо, и он самозабвенно продолжил. Вдохновение — страшная сила. Не иначе, Пегас лягнул копытом, пониже спины.
— Таких как ты Баранов, ждут колхозы. Ну, ничего, годик покрутишь коровам хвосты, и в армию. Но не офицером, нет. А солдатом. Стране нужны солдаты! А то, что же будет, если все офицерами то станут?! Это же ужас какой-то! А командовать то кем?! А, Баранов?! А после армии, ты опять в колхоз. К своим баранам! ХА-ХА! А эти орлы! Ну те, которые поступят там, окончат, наверное. Эти точно будут офицерами. Да! Точно! Это я тебе говорю! Да, авторитетно заявляю!!! Красой и гордостью нашей армии. Ну, прямо как я! Они станут не просто офицерами, а офицерами доблестных Военно-воздушных сил! Люфтваффе! Так звучит это по-немецки! ВВС значит. Чувствуешь, какая мощь в этом слове. ЛЮФТ! ВАФЬ! ФЕ! Какая экспрессия! (очевидно «люфтваффе» — это было единственное слово из курса немецкого языка военного училища, что отложилось в гениальной голове данного полиглота).
Клянусь, чем хотите, но что такое «экспрессия», для того филолога, до сих пор является самой страшной военной тайной. Но слово то, само слово, красивое. Не правда ли?! А звучит то как?! Не слово, а музыка! ЭКСПРЕССИЯ!!!
