– Вы чего? – поинтересовалась она, вглядываясь в темноту.
– А-а-а! – прыгала перед дверью на одной ноге Селиванова, обхватив свою вторую конечность.
– О-о-о! – изумлялся Смолкин, оглядывая поле боя.
– У-у-у! – держался за голову неизвестный и стонал. Рядом с ним валялся перевернутый деревянный табурет и разбитая электрическая лампочка.
– Глеб?! – вскричал Смолкин, опознавая лжеманьяка. – Ты что здесь делаешь?
– Пытаюсь поменять сгоревшую лампочку, – простонал тот и слабо улыбнулся.
– Не верю! – крикнула, как всемирно известный режиссер, Люська, забывая о собственной боли. – Он вешает нам на уши лапшу. Кто меняет лампочки в кромешной тьме? Только маньяки! – Она надвинулась на него с суровым видом, собираясь вывести коварного преступника на чистую воду.
– Почему в кромешной? – пожал плечами Глеб, отсоединяя свое ушибленное тело от стены, за которую держался. – Я со свечкой! – И он указал на одинокий огарок, еле тлеющий на подоконнике пролетом выше.
– Люсь, ты чего? – снова поинтересовалась Настасья. – Напилась? Тебе же нельзя! У тебя гастрит, гланды и слабые легкие.
– Спасибо, подруга дорогая, что озвучила мой диагноз! – Люся обернулась и зло поглядела на Настену. – Ты забыла про сильную кровопотерю в критические дни и дефицит железа в организме!
– Я думаю, – прошептал Смолкин, – диагноз тут покруче, и связан он с шизофренией.
– Что?! – возмутилась Селиванова, которая и так ничего хорошего от Смолкина не ждала.
– У тебя мания преследования, милая, – испуганно пояснил тот и попятился к Настене.
– Так, может быть, я лампочку все-таки заменю? – спросил Глеб и поднял с полу табурет.
– Я вам сейчас принесу целую, – обрадовалась Настена, – я тут в коридоре у Феди видела…
Она исчезла на мгновение, за которое Смолкин успел заскочить в квартиру, и вернулась с лампочкой. Глеб поблагодарил Настену, взял у нее лампочку и принялся вкручивать ее в антивандальный фонарь. Люся криво усмехнулась. Подумаешь, нашел себе алиби. Маньяк маньяком! Высокий, мускулистый, сильный… Такой если зажмет в подъезде, мало не покажется!
Когда зажегся свет, Люська закрыла глаза. От ужаса. Такого привлекательного маньяка она еще никогда не видела. Дура дурой! Пусть бы зажимал! Ей интуиция подсказывала, что следует принять удар на себя, а она ничегошеньки не поняла. Стоит, как идиотка, нет, как настоящая шизофреничка, и глядит на высокого, сильного, мускулистого брюнета с глубокими карими глазами и ушибленной головой. Ладно, шишку на лбу можно опустить из общего описания красавца. И без этого есть на что посмотреть.
