- Еще немного, и слоники окажутся на расстоянии плевка. Пора начинать, нервничает Стас, разглядывая первую мишень в оптический прицел.
У каждого из нас своя специализация. Каждый будет заниматься отведенным ему типом тварей в своем секторе. Так будет длиться до тех пор, пока твари не окажутся у самых стен... Тогда каждый из нас начнет палить во все, что шевелится...
Поправляю сползший на лоб стальной горшок шлема. Грубый брезентовый ремешок уже успел растереть подбородок, и теперь тот раздражающе чешется. Терпеть не могу этот груз на голове, но желание уберечь голову все же сильнее.
- Поехали!
В ответ на эти слова Цитадель отвечает шквалом огня. С двух бастионов длинными очередями бьют спаренные пушки, прореживая густой расческой очередей ряды нападающих. Сквозь их прерывчатый гул слышу забористый мат Мотора. Он стоит, широко расставив ноги, и тяжелый пулемет пляшет у него в руках, извергая свинец. Лента, набитая разрывными пулями, как змея обвивает его ноги и шевелится, укорачиваясь при каждой очереди. Патроны мы не экономим. Запасов, хранящихся в арсенале, хватит лет на десять... Слева глухо ухает карабин. Стас стреляет редко. Но я точно знаю, что каждый выстрел - это очередной труп тушканчика.
Приклад при каждом выстреле больно бьет в плечо. Я пока стреляю обычными патронами. Для гранатомета еще время не пришло.
Мичман называет эту какофонию музыкой войны. Ему нравится. Это, как говорится, на любителя. Я рад бы этого никогда не слышать. Я больше обычную музыку люблю.
Над головой рассерженными пчелами роятся трассеры. Это Малыш плодит их из пулемета на Башне. Он что-то кричит, подбадривая себя, но часто бьющие пушки заглушают его голос.
Встретив сопротивление, твари увеличивают скорость нападения, вместо того чтобы, как обычно, замедлить ход или отступить. Тушканчики как ненормальные прыгают из стороны в сторону, уклоняясь от огня. Слоники плотнее сдвинули пластины панцирей на головах и медленно, но уверенно продвигаются вперед, попарно передвигая восемь толстых лап.
Эх, жаль, мы ракетную установку не заказали. А так пока с ними разбираются только пушки с бастионов. Я вижу, что иногда снаряды рикошетом отскакивают от слоновых панцирей и взрываются в стороне.
Вот и пришла пора гранатомета. Задираю ствол повыше и начинаю без остановки лупить осколочниками.
Первая серия, прочертив в ночном воздухе пологие кривые, ложится между тушканчиками и слонами. Нет, так не годится. Хвостатых и без меня уделают... Сейчас моя задача - слоны, тем более что они уже слишком близко. Задранные вверх хоботы выплевывают поблескивающие в свете луны кожистые капсулы. К счастью, пока они до стен Цитадели не долетают, а разбиваются о камни Пустоши.
