«В конце концов!.. Я здесь старший и вы не имеете права брать на себя инициативу! И тем более... тем более входить сюда! У вас даже допуска нет!»
«У вас тоже его нет», – огрызнулся Савин, однако Кокин внимания на эти слова не обратил. Он подошел к сейфу, в котором хранился опытный образец «Клюквы», схватился за ручку, чтобы потянуть ее на себя.
«Что ты делаешь?! Черт... Руки!!!»
Это закричал Савин, бросаясь к Кокину, однако тот, если верить словам Модеста, «никак не мог врубиться в сущность происходящего».
«Что? Почему вы мне “тычите”?!» – взвился он.
Они стояли друг против друга «как два петуха в курятнике», и еще неизвестно, чем бы закончилась эта перепалка, если бы в коридоре не послышались торопливые шаги и в хранилище вбежал академик Ясенев.
«Что... что вы здесь делаете? – с порога закричал он. – Как вы открыли дверь?»
Кокин с Савиным молчал,и в ситуацию вмешался более рассудительный Модест:
«Это не мы, это грабитель... Надо бы милицию вызвать».
Однако вместо того, чтобы прислушаться к словам охранника, Ясенев почти заорал на него:
«Вон! Все вон отсюда!!! А вы, Модест или как вас там, отключите сигнализацию».
Модест помчался к пульту, и дальнейшее продвижение схемы вычерчивалось со слов Гоши, который стоял неподалеку от Савина с Кокиным.
Кокин: «Если вы, Савин, думаете, что после своей Сорбонны можете делать мне замечания... причем в таком тоне и в присутствии охранника...»
Однако Савин будто не слышал своего начальника, и Гоша не мог не обратить внимания на то, как на его лице застыла презрительная ухмылка.
«Что?» – не понял Кокин.
«Халат, говорю, у вас наизнанку, Николай Александрович. Примета плохая. Побить могут...»
Гоша обратил внимание на то, что этот, казалось бы, ничего не значащий факт заставил вдруг Кокина покраснеть, и тот поспешно стащил с себя действительно наизнанку надетый халат.
«Да, конечно, – пробормотал он, – могут и побить, если “Клюква” пропала».
«Типун бы вам на язык!»
Обстановка вроде бы разрядилась, и Гоша даже вспомнил, как в конце коридора показалась запыхавшаяся Оксана с ведром и щеткой в руках. Подбежала к ним, с трудом перевела дыхание.
«Ребята... случилось что? Господи! Ничего нигде не горит?»
«Слава Богу, не горит».
«Ой, как же я испугалась! – продолжала охать и стонать Оксана. – Думала, пожар... Да и окно разбили! Прибрать бы, наверное, надо... Я... я сейчас. Господи, хорошо, что не пожар!»
«Не трогайте ничего! – осадил ее Кокин. – И перестаньте верещать!»
