– Слышал, что сказал Шумилов?
– Ну!
– И что теперь скажешь относительно обширного инфаркта? – Он сделал ударение на слове «теперь».
Явно обиженный непонятным для него «наездом» со стороны Турецкого, Плетнев пожал своими широченными плечами.
– Ну, во-первых, этот диагноз не я поставил, а трупный доктор, а я всего лишь передал тебе то, что сказал мне Щеткин, а во-вторых...
Он уж хотел было сказать, а не пойти ли тебе куда-нибудь подальше со своими претензиями, господин Турецкий, однако Александр каким-то образом уловил это его желание и иным тоном произнес:
– Ладно, Антон, прости и... и не бери в голову. Видимо, накатило что-то. А сейчас давай-ка еще разок пройдем в лабораторию да посмотрим, где и как лежал Савин. Не верится мне что-то в этот самый инфаркт...
Осмотр лаборатории, где уже ничего не напоминало о той страшной ночи, когда был убит Савин, перспективный ученый, подписавший контракт с Шумиловской фирмой, – Турецкий даже в мыслях не допускал возможности естественной смерти от инфаркта, – не дал ничего нового, и он решил напрямую переговорить с экспертом, который проводил вскрытие Савина. Однако до этого надо было переговорить с Щеткиным, который по линии уголовного розыска вел это дело. Хотя бы по телефону.
– Привет, Петро! – произнес Турецкий, когда в трубке послышался знакомый голос муровского опера. И тут же продолжил без какой-либо подготовки: – Сам-то веришь в то, что Плетневу сказал?
– Ты о Савине? – на всякий случай уточнил Щеткин.
– Естественно, о ком же еще!
– Всякое случается, – уклонился от прямого ответа Щеткин. – Я помню, мы в футбол как-то играли с комитетчиками, так один из них прямо на поле коньки откинул. Рванул бедолага стометровку, а сердечко-то хреноватым оказалось. Инфаркт! Нас тогда после того случая всех поголовно на диспансеризацию погнали. Так что, Александр Борисович...
– Надеюсь, больше никто из вас в предынфарктном состоянии не оказался? – не удержался, чтобы не съязвить, Турецкий. – А то тут один про спецназовца мне рассказал, у которого парашют не раскрылся, второй – про ослабленного водярой комитетчика, а мне нужно квалифицированное заключение квалифицированного эксперта. Кстати, кто делал вскрытие?
– Квалифицированней не бывает! – хмыкнул Щеткин, давно уже переставший обижаться на неоправданные выпады Турецкого, которого он в официальной обстановке величал не иначе как Александром Борисовичем.
«Может, климакс у мужика, – оправдывал он очередной, ничем, казалось бы, не оправданный выпад Турецкого. – Поработаете с его, так, может, кукареку закукарекаете».
