– Странно, что он еще не спросил, «чаво пить изволите?», – пробурчал Плетнев. – Обычно они...
– Не будь букой, Антон, – улыбнулась Катя и как-то очень мягко и ласкающе нежно положила свою ладошку на его руку. – Этот мальчик наших врачей уже года два обслуживает, как-то уж так повелось, и за этот столик, кстати говоря, никого не посадит, если знает, что должен прийти кто-то из наших. И естественно, что когда он увидел меня с тобой...
Она многозначительно замолчала, и Плетнев вдруг осознал, что ЕГО Катя, о которой он думал, не переставая, все это время, уже называет его на «ты».
Это был праздник души и сердца.
Пока расправлялись с салатами и пили бульон, говорили о чем угодно, но только не о смерти, однако Катя, видимо, понимала, что этот вопрос не отпускает Антона, и когда гордый за своего шеф-повара официант выставил-таки на столик исходящую сногсшибающими запахами пиццу и опять пожелал почетным гостям приятного аппетита, Катя негромко произнесла, отрезая ножом кусочек пиццы:
– Антон, как говорит наш главврач, может, вернемся к общероссийской теме? Я имею в виду алкоголь. Насколько я могу догадываться, твой вопросник ко мне еще не закрыт и что-то тебя волнует. Или, может, я не права?
– Права, – буркнул Плетнев, думая уже о том, что, пожалуй, брешут и клевещут злые языки, когда утверждают, что в женщине не могут сочетаться красота и ум одновременно. Еще подумал было о том, какой муж нужен такой женщине, как Катя, но она ждала ответа и он вынужден был перейти с поэзии на прозу. – Но я почему-то подумал, что уже вызываю аллергию своими расспросами.
– Господи, Антон... о чем ты! – округлила глаза Катя. – Да я могу на эту тему сутками напролет говорить. Это же... это же беда и страшное несчастье, которое захлестнуло всю Россию! А ты говоришь – «аллергия».
Плетнев удивленно смотрел на сидевшую напротив него женщину. Только что это была нежно-обворожительная красавица, которую хотелось спрятать себе под пиджак и не показывать более никому, как вдруг... Жесткий, непреклонный врач-нарколог, который осознает всю ту ответственность, которую взвалил на себя. М-да, вот и думай теперь, господин-товарищ Плетнев, как себя вести с ней, если намерен...
Впрочем, он даже самому себе пока что не мог признаться в своих намерениях. Боялся отказа!
Однако Катя ждала ответа, и он вздохнул с облегчением, освобождаясь от своих мыслей.
– Ну, ежели нет аллергии, тогда вопрос на засыпку. Эти вещества или препараты, про которые ты говорила, их можно достать в принципе? И если можно, то где и как?
