— Ты говоришь по-русски?
— Погано. Я розмовляю на украiнськiй мовi.
— Дуже добре. Як довго ти будеш тут сидiти? — и они дальше говорили по-украински.
— Тётя, не выгоняйте меня. Я посижу до утра и уйду. А сейчас меня на улице заберёт полиция. Меня уже два раза забирали и обещали посадить в тюрьму, если я не покину Германию.
— Откуда ты приехала?
— Из Закарпатья. Я приехала с группой и осталась. Говорили, что в Германии можно устроиться на работу и здесь хорошо платят. Но я уже больше месяца всюду ищу работу и не могу найти.
— А на что живёшь?
— Иногда кто-то покормит, иногда мужики денег дадут. Мне один дал 40 марок, так я неделю на них жила. И в машине катал всю ночь.
Правда, помучил сильно.
Марине жалко стало девчонку, но чем она могла помочь? Отвести и сдать своим покупателям было нереально. Во-первых, не хотела брать грех на душу, во вторых, девчонка знала где она живёт, и в-третьих, не возьмут её там и даром, потому что у неё под левым глазом опустилось и вывернулось веко так, что очень уродовало лицо. Ночью её брали, видимо, не видя этого дефекта.
Марина сказала девушке, что она может до утра поспать в её кровати, но та отказалась, и Марина взяв с собой томик Шиллера, полезла на свою двухэтажную кровать. Уже под утро она уснула. Когда проснулась, услышала разговор который шёпотом вела девушка, обращаясь к проснувшемуся Ефиму:
— Дядя, ви ж менi обицялы двадцять марок, а даете тiльки п'ять.
— Я обещал за ночь, а харил тебя только час, — громко отвечал ей.
Ефим.
— Я ж не вынувата, що ця тьотя прийшла, — сквозь слёзы доказывала девушка.
— Давай, давай, дуй отсюда. Уже светло за окном.
Девушка продолжала всхлипывать. Марина перегнулась с кровати и приказным тоном сказала Ефиму:
— Если обещал, отдай, не мучай девчонку.
— Смотри, нашлась тут защитница обиженных, — бурчал Соколов, но вынул из портмоне деньги и отдал девчонке, которая юркнула за дверь.
Марина повернулась к стенке в надежде уснуть, но Соколова прорвало:
— Чего ты прикидываешься такой порядочной? А ты отдавала деньги, когда кидала продавцов машин. Ты помнишь, как тебя умоляли и плакали, а ты…
— Заткнись, — остановила его Марина, — этот грех несу я и мне его искупать придётся, а ты хотя бы ещё раз откроешь рот, я попрошу шефа прислать сюда кого-нибудь, чтобы с тобой разобрались.
Ефим ещё хотел сказать Марине, что он догадывается, откуда у неё в чемодане деньги, он уже два раза в него лазил после того как подобрал ключ, и оба раза взял оттуда хорошую сумму, но спохватился, что если он скажет о деньгах, то эта сволочная баба догадается, что и ему перепало, тогда точно приедет Дрын. Он молчал, а Марина сказала, сменив жёсткий тон, на более спокойный:
