— Где ты только так говорить научился, — пробормотала Лена. — Откуда ты, например, знаешь слово «метафора»?
— Я ведь уже объяснял один раз, — ответил богомол. — Все эти слова знаешь ты, а я ими просто пользуюсь.
— Я половины того, что ты говоришь, даже не понимаю, — сказала Лена. — Это точно не из моей головы.
— У тебя есть компьютер? — спросил богомол.
— Есть, — сказала Лена.
— Как ты думаешь, ты узнаешь все картинки, которые на нем можно найти?
— Нет конечно.
— Вот и здесь тот же случай. Не отвлекайся. Решай быстрее.
Лена почувствовала, что действительно пора определяться: Ботвиник уже вел ее к дивану.
— Мне бы с девочками посоветоваться, — сказала она богомолу и поняла, что требует невозможного.
Но, как ни странно, невозможное оказалось возможным: все три подруги одновременно возникли в нижней части ее поля зрения — словно телевизионные сурдопереводчицы, переводящие сразу на три глухонемых языка. Вера пела про колеса любви, Кима изображала музыку, а Ася смотрела прямо на нее, перебирая губами только для вида.
— Ася, — позвала Лена, — можешь говорить?
Ася кивнула.
— Знаешь, что он от меня хочет? — спросила Лена. — Я имею в виду, не Ботвиник, а богомол?
Ася опять кивнула.
— Меня он тоже разводил, — сказала она. — С первой встречи.
— А почему ты ничего не говорила?
Ася виновато потупилась.
— Я думала, у меня одной такое безумие в голове. Стыдно было, потому что звучит уж очень дико. Но потом я домой пришла, открыла энциклопедию и прочла, что это правда. Самка богомола действительно съедает самца немедленно после… этого самого. Отрывает голову и съедает.
Лена повернулась к Вере.
— Я тоже сначала не знала, — сказала Вера. — А потом подняла информацию в интернете. Съедает, правда. Энтомологи еще шутят по этому поводу — ясно, почему богомол молится. Грехи замаливает.
Странным было то, что во время разговора с Леной Вера каким-то образом продолжала петь «Колеса любви». Возможно, вся беседа с подругами была просто галлюцинацией — но, как только Лена подумала об этом, девушки исчезли из ее поля зрения, и вопрос потерял актуальность.
Тем более что до дивана осталось всего три шага.
Богомол опять возник перед Леной:
— Ну?
— Я не знаю, — сказала Лена и заплакала.
Плакала она, правда, только в том измерении, где общалась с богомолом. Там, где она шла к дивану с Ботвиником, за это время прошла, может быть, доля секунды.
— Что тебя смущает? — спросил богомол. — Почему ты плачешь?
— Я ведь обещала сделать ему самое хорошее, что только бывает.
