Пока мы сидели за столом, погода снаружи переменилась. Поднявшийся западный ветер с огромной скоростью нагнал тучи, голубое небо заволокло серым, солнце скрылось, а потом начался дождь. На бридж Молли уезжала на своей малолитражке, когда дождь уже лил. Уходя, она пообещала быть дома к шести. Андреа, возможно, утомленная утренними физическими усилиями, а скорее, изнывая от скуки в моем обществе, удалилась к себе в комнату с новым своим журналом. Оставшись в одиночестве, я стояла у лестницы, размышляя, чем бы себя занять. Тишину пасмурного дня нарушало лишь тиканье дедовых часов и негромкие хлопотливые звуки, шедшие из кухни и производимые, как это выяснилось после моего расследования, Петтифером: сидя за деревянным столом в буфетной, он чистил серебро.
Когда я сунула голову в дверь, он поднял взгляд.
— Привет. Не слышал, как вы вошли.
— Как дед?
— О, он чувствует себя неплохо. Просто устал немного после всех волнений вчерашнего дня. Мы подумали, что ему будет полезно чуть-чуть расслабиться. Что, миссис Роджер уехала?
— Да. — Я пододвинула стул и уселась напротив Петтифера.
— То-то я слышал, как отъезжает машина.
— Хотите, я вам помогу?
— Это было бы очень любезно. Знаете, эти ложки приходится тереть и тереть замшей. Просто непонятно, откуда берутся все эти пятна и грязь. Впрочем, понять можно. Это все морская сырость. Нет ничего хуже для серебра, чем эта сырость.
Я принялась за серебряную ложку, старую, истончившуюся от времени. Петтифер взглянул на меня поверх очков.
— Забавно видеть вас здесь после стольких лет. Ваша мама пропадала у нас в кухне. Когда Роджера отправили в пансион, ей и поболтать-то стало не с кем. Вот она и пристрастилась здесь время проводить. Училась пироги печь. Миссис Петтифер ее учила. И висту учила тоже. Мы славно здесь время коротали. А вот в такие дни она на плите все гренки жарила. Той плиты сейчас нет, новую купили, хорошую плиту… только старая была уютнее — конфорки с решетками, ручки медные, всегда начищенные…
— Сколько вы уже здесь, в Боскарве, а, Петтифер?
— Да с самого начала, как только командир купил это имение в тысяча девятьсот двадцать втором году. В том году он из флота демобилизовался, решил художником стать. Старой миссис Бейлис это было как нож острый. Три месяца или даже больше она с ним не разговаривала.
— Почему же она так к этому отнеслась?
— Вся ее жизнь была связана с флотом. Ее отец командовал «Неодолимым», когда командир был всего только старшим лейтенантом. Так они и познакомились. И поженились на Мальте. Красивая была свадьба — скрещенные мечи, и все такое. Для миссис Бейлис флот — это было все. Когда командир объявил, что уходит из флота, такое началось, такие пошли скандалы, но даже это не могло заставить его изменить свое решение. И мы покинули Мальту на веки вечные, как говорится, и командир нашел этот дом, и мы все сюда переехали.
