Мы глядели друг на друга. Мне хотелось, чтобы он сказал что-нибудь, но он лишь глядел на меня. Оставалось надеяться, что вид мой ему понравится, и я порадовалась, что успела причесаться. А потом он сказал:
— Никогда не был в такой ситуации. Не знаю, как нам следует поздороваться.
— Я могла бы поцеловать вас, — сказала я.
— Так за чем же дело стало?
И я поцеловала его, шагнув вперед и потянувшись к нему вверх. Он слегка наклонился, и губы мои коснулись его гладко выбритой щеки.
— Ну а теперь, — сказал он, — почему бы нам не присесть? Почему ты стоишь, Джосс? Проходи и садись.
Но Джосс, извинившись, ответил, что должен приниматься за работу, иначе день пропадет впустую. Однако он задержался, чтобы помочь старику усесться обратно в кресло, а также чтобы налить нам из графина, стоявшего на столике, по рюмке хереса, после чего сказал:
— Ну, покидаю вас. Уж, наверно, вам есть о чем поболтать. — И, весело махнув рукой, ускользнул. Дверь за ним бесшумно закрылась.
Гренвил сказал:
— По-моему, ты успела с ним подружиться.
Я подвинула скамеечку так, чтобы сесть напротив него.
— Нет, не то чтобы очень подружилась… но он такой любезный и… — Я не сразу подобрала нужное слово: —…такой сподручный. Я хочу сказать, что он удивительно умеет появляться тогда, когда он нужен.
— И не появляться, когда не нужен, не правда ли? — Я несколько усомнилась, что могу согласиться с подобной характеристикой. — И к тому же он весьма сноровист. Он мебелью моей занимается.
— Да, я знаю.
— Он хороший специалист. У мальчика чудесные руки. — Старик отставил рюмку, и я опять подверглась атаке пристального взгляда его синих глаз. — Твоя мать умерла?
— Да.
— Я получил письмо от этого парня… Педерсена.
— Да.
— Ты с ним знакома?
Я рассказала ему о своем прилете на Ибицу и о вечере, проведенном с Отто и мамой.
— Так он приличный парень? Хорошо к ней относился?
— Да. Он проявлял к ней необыкновенную доброту. Он обожал ее.
— Рад, что хоть под конец она нашла себе кого-то поприличнее. По большей части ее тянуло к пройдохам.
Я улыбнулась, услышав это не часто употребляемое теперь слово. Мне вспомнился фермер, разводивший овец, а потом американец в рубашках от «Братьев Брукс». Интересно, как понравилось бы им зваться пройдохами. Возможно, они бы даже не поняли, что это такое.
— По-моему, она была склонна чересчур увлекаться, — сказала я.
В глазах его мелькнули насмешливые искорки.
— Мне кажется, ты научилась быть к ней снисходительной.
