Перевербовка прошла быстро и без особых заморочек, многие гномы, жившие и работавшие бок о бок со своими товарищами, работать на далёких старейшин и предавать своих соратников желанием не горели, стучали только из боязни наказания в случае разоблачения. Когда я объявил таким полную амнистию, эти подневольные с радостью сдали тех, кто действовал по своему желанию и был предан старейшинам.
Получив от шпиона Валенсы информацию об устройстве Тайной канцелярии, её отделах и взаимоотношениях между ними, я всё больше склонялся к мысли о том, что агента с восьмым рангом нужно немедленно нейтрализовывать. Мой осведомитель был всего третьего и болтался на служебной лестнице стоял чуть выше обычных дознавателей, потому и знал совсем немного. Представляя себе возможности и способности деятеля рангом много выше, я считал, что брать его следует осторожно, и лучше всего сонным, чтобы не было таких забавных шуток, как ампулы с ядом — агент мне нужен был живым.
«Похоже, в этом деле без Загияла не обойтись, — понял я после долгих раздумий. — Даже если брать агента во сне, да ещё и подсыпав ему в еду или питьё сонного зелья, всё равно небольшая подстраховка на момент его пробуждения не помешает».
— Сидит тут, мечтает, а люди лазают по горам, как бараны, — раздался над ухом знакомый ехидный голос.
Я настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как ко мне подошли.
Увидев говорившего, я бросился к нему и стиснул в объятиях. Рон! В последние дни я уже так начал о нём волноваться, что хотел послать поисковую партию, только совет правления был против, а мне не удавалось найти такие аргументы, которые бы их убедили. Волевого же решения я пока принимать не хотел, чтобы до поры до времени не показывать им, что их власть — пшик на ровном месте. Поэтому всё, что мне оставалось — это молча переживать.
— Рон, живой! — я тискал нубийца, проверяя его на наличие новых дырок.
— Что ты меня, как девку, щупаешь, — притворно стал возмущаться он, — нету у меня ран, нету.
Я оторвался от него и, улыбаясь во весь рот, ещё раз осмотрел со всех сторон. Несмотря на то, что лицо его стало ещё более темным и сильно обветрилось, а одежда просто покрылась коркой грязи, сам он был невредим.
— Я рад, что ты вернулся, тут столько всего случилось, — мне хотелось быстрее рассказать ему обо всём, что произошло.
— И ты даже не посмотришь, кого я привёл? — хитро улыбнулся он.
— Ну пошли, похвастайся, — я не мог согнать с лица радостную улыбку.
