— Прошу! — послышался изнутри высокий голос.
За квадратным столом сидел пожилой человек с коротко подстриженными седеющими волосами, щеку наискось метил белесый шрам. Увидев на пороге женщину, он неторопливо, с достоинством поднялся, вышел ей навстречу.
— Кузьма Лукич Воротынцев, первый помощник капитана, — назвался он. А вы наш врач? Татьяна Ивановна, если не ошибаюсь?
От его пытливого со льдинкой взгляда Татьяне стало чуть не по себе, но она скрыла неловкость за любезной улыбкой.
— Я самая, товарищ помполит.
— О! — вскинул кустистую бровь Воротынцев. — Вы, оказывается, разбираетесь в судовых должностях.
— Татьяна Ивановна из флотской семьи, — подал голос Ролдугин. — Отец у нее мичман, старший брат адмирал.
— А вы, товарищ, тоже ко мне? — спросил его помполит.
— Да нет, я вот только проводил к вам… — растерялся тот. — Я третий помощник с «Аральска». — И заторопился к выходу, сказав на ходу: — Я буду ждать тебя вечером возле проходной, Таня.
— Он ваш родственник? — спросил помполит Татьяну.
— Нет, просто давний знакомый.
— Ваш или вашего мужа? — снова уколол ее взглядом Воротынцев.
— Какое это имеет значение? — нервно передернулась в кресле Татьяна.
— Большое, — невозмутимо ответил помполит. — На судне вас будет всего три женщины… Впрочем, даже не три, а две, повариха не в счет, ей уже за пятьдесят… Так вот, имейте в виду, к вам будут присматриваться. Каждое лыко, как говорится, вам в строку поставят.
— Спасибо за предупреждение, товарищ помполит, учту.
— А почему вы не носите обручальное кольцо?
— Не хочу, потому и не ношу, — уже ожесточаясь, буркнула Татьяна.
— Рекомендую надеть, чтобы не вызывать брожения мужских умов…
— Простите, но я его оставила дома, в Москве. Можете сообщить об этом экипажу! — с вызовом сказала Татьяна.
— Это не входит в мои обязанности, — по-прежнему спокойно-ледяным тоном ответил Воротынцев. — Ну что ж, — подытожил он, — времени для разговоров у нас с вами впереди предостаточно. Принимайте дела и имущество. Надеюсь, все в порядке, ваш предшественник был человеком аккуратным… Да, кстати, — остановил он Татьяну возле самой двери каюты, — возьмите-ка эту книжицу, почитаете на досуге. Она называется «Устав плавания на судах советского морского флота».
«Удивительный сухарь, — размышляла Татьяна по пути в лазарет, — не человек, а бесчувственный робот. Без сердца, без печенки-селезенки… Хотя это может и к лучшему, нечему болеть. Попадись такой пациент, всю душу вывернет…»
