— Малая, — Иона Овсеич положил руки перед собой, пальцы сжались в кулаки, — я тебе уже объяснял: НЭП у нас был один раз и больше не повторится. Даже рубль, даже одна копейка из этого рубля, который принадлежит всему народу, никогда не вернется в карман частника, а твоя бухгалтерия никого здесь не обманет. И я предупреждаю всех: никто сегодня не уйдет отсюда домой, пока не примем конкретное решение, как немедленно, начиная буквально с завтра, приступить силами общественности и на свои средства к восстановлению форпоста.
— Дегтярь, — засмеялся Степа Хомицкий, — а если завтра отложим на послезавтра? А потом на послепослезавтра?
— Хомицкий, — сказал Иона Овсеич, — твоя ирония не к месту, ты сам вносил от имени инициативной группы предложение восстановить для наших детей форпост.
— Вносил, — подтвердил Степан, — но жизнь повернула по-своему: инвалид войны, офицер, остро нуждается и все расходы берет на себя, а потом все равно отдаст детям.
— Потом, — ответил Иона Овсеич, — суп с котом, как говорят наши дети.
— Товарищ Дегтярь, — обратилась председатель женсовета Котляр, — у Зиновия Чеперухи тоже есть дети.
Иона Овсеич усмехнулся: это уж прямо похоже на какой-то заговор — Малая, Хомицкий, Котляр! И тем не менее письмо от имени нашей общественности, которая требует вернуть форпост детям, пойдет по адресу, а кто не согласен, может дать свое опровержение. Однако перед этим уместно будет довести до сведения всех присутствующих, что мнение, изложенное в письме, полностью разделяет руководство Сталинского райсовета.
— Почему же ты сразу не сказал? — удивилась Клава Ивановна.
— Знаешь, Малая, — Иона Овсеич прищурил один глаз и заложил большой палец под пуговицу гимнастерки, — мне как-то не приходило в голову, что люди, с которыми съел не один пуд соли и десятилетия жил рядом, могут допустить такую путаницу среди бела дня.
Через неделю Зиновий получил на руки письменный ответ из райсовета: поскольку общественность хочет восстановить форпост своими силами для общего пользования всех детей, с широким охватом соседних домов, удовлетворить просьбу о предоставлении помещения бывшего пионерского форпоста под квартиру не считаем возможным.
Зиновий, когда прочитал письмо, забегал, как ненормальный, по комнате и начал выкрикивать по адресу Дегтяря всяческие угрозы, в том числе привлечение к уголовной ответственности за фальсификацию. Потом, несмотря на то, что мама, папа, жена, все вместе, удерживали, поднялся на третий этаж, где жил Дегтярь, и там повторил свои угрозы.
