— Мальчик, — сказал Иона Овсеич, — мальчик, успокойся, Дегтярь ничего не выдумывает от себя: по какой бы линии вы ни претендовали на жилплощадь — военкомат, завод, ВТЭК, шмек, — без комиссии никто не будет рассматривать, и не заставляйте меня повторять сначала. Когда десятки тысяч людей претендуют и требуют, в каждом случае нужна не одна комиссия, а комиссия, перекомиссия и еще раз перекомиссия. И все равно бывает недостаточно.
В армии, Зиновий наклонил голову, как молодой бычок, и на фронте все было яснее, проще.
Нет, сказал Иона Овсеич, трудности, с которыми народ сейчас встречается, — прямое следствие войны, и давайте не будем противопоставлять, может получиться нехороший ляпсус.
По лицу Зиновия было видно, что он готов опять спорить, но тут встряла в разговор Катерина: весь двор знает, что Дегтярь имеет в городе не меньше авторитета, чем председатель райсовета и, кроме того, они друг с другом на «ты».
Иона Овсеич прищурил один глаз: если он правильно понял, Катерина делает тонкий намек на толстые обстоятельства. Да, это правда, он немножко знаком с председателем райисполкома, в тридцать третьем году вместе работали в политотделе МТС.
Катерина хотела сесть вплотную к столу, ближе к товарищу Дегтярю, но мешал живот.
— Катя, Катя, Катерина, нарисованная картина, — улыбнулся Иона Овсеич, — Катя голову чесала, офицера дожидала. Сибирячка, а хитрее одесситки.
Катя разрумянилась, сказала, с кем поведешься, от того наберешься, а Зиновий слушал и смотрел, как будто посторонний, и от его взгляда делалось неприятно на душе.
— Зиновий, проснись! — громко приказал товарищ Дегтярь.
— Господи, — засмеялась Катя, — теперь-то что, он до самых петухов дрыхнуть может и не повернется.
Иона Овсеич пошутил: не каждый способен, как Беня Крик, когда с дамой сердца он уехал на виноградники в Бессарабию. Катя первый раз слышала про Беню Крика, но догадалась, что он был хороший парень и передовик в своем деле.
Зиновий сидел надутый, как сыч, и объяснил жене: Беня Крик — это знаменитый одесский бандит Мишка Япончик, которого расстреляла Советская власть.
Катерина раскрыла рот и смотрела на товарища Дегтяря.
— Зиновий прав, — скривился товарищ Дегтярь, — но в данном случае мы не брали Беню Крика с политической стороны.
На минуту в комнате стало тихо, за дверью сильно жужжал коммунальный счетчик, кто-то включил утюг или электроплитку. Иона Овсеич прислушивался и укоризненно качал головой: сто раз людей предупреждали, сто раз объясняли, чтобы не пользовались приборами, но пока хорошенько не трахнешь, не отдашь под суд, видно, не поймут.
