И тут Филька услышал плач. Встал, как вкопанный, затаил дыхание, напряженно вслушиваясь.
Плач повторился. Не почудилось…
Он засек направление и пошел крадучись, стараясь ни скрипом, ни шорохом не выдать себя.
Всхлипывания повторялись то громко, то тихо.
Филька присел, вглядываясь в непроглядную темень подлеска. Это было где-то здесь, совсем рядом. И он увидел: под низкими ветвями разлапистой ели что-то белело…
Это был мальчик, тот самый, из холопских, которого Филька встречал вечно скачущим на хворостине. Свернувшись калачиком, он спал и во сне плакал.
Из первых или из вторых? — пронеслась нечаянная мысль, но Филька прогнал ее, протянул руку и, помедлив, погладил мальчика по головке.
Мальчик вздрогнул, проснувшись, и полными ужаса глазами уставился на Фильку.
Филька опустился на траву и, стараясь придать голосу бодрый оттенок, заговорил:
— Отчего так испугался? Или не узнал меня? Я же Филимон. Коров пас боярских. Моя Прасковья завсегда твоей мамке парного молока давала после дойки. Не вспомнил?
Мальчик молчал. Страх его не прошел, глаза блестели в темноте настороженно, как у волчонка.
Филька заставил себя улыбнуться, заговорил еще мягче:
— И что ты, витязь, убиваешься? Или ты не витязь?
— Это ты, дядька Филимон? — спросил малец недоверчиво. — Не леший? Не татарин?
— Какой я тебе леший?! — засмеялся Филька. — А того боле — татарин?!
— Дядька Филимон! — закричал мальчик, бросился к Фильке, крепко обхватил его за шею и громко, навзрыд, заплакал.
— Ну хорош реветь-то, хорош, говорю… — Филька прижал мальца к себе, гладил по взъерошенным, с хвоинками в них, волосам.
— Да-а, дядька Филимон, они и мамку саблями, и тятьку, и бабку Анисью, а я еле утек, они и за мной гнались, да-а…
Какое-то тепло затопило сердце, чувство родства с этим мальцом, который, кроме самого Фильки, единственный уцелел от всего села — того, настоящего Филька взял его за плечи, поставил перед собой.
— Ну-ка, витязь, вытри сопли, а то развел под носом хляби небесные… Ответь-ка мне, витязь, как тебя зовут?
— Васятка, — назвался малец, швыркая носом и утираясь.
— Значит — Василий. — Филька ободряюще подмигнул. — Что же ты, витязь Василий, себе позволяешь? Негоже это. Вот, думаешь, зачем я по лесу шастал? Это я уцелевших искал. Тебя искал.
— Правда? — не поверил Васятка.
— А то как же, чистая правда! Я тебя искал, чтобы к князю в дружину отвесть, чтобы собрать всех витязей в одно большое войско и отомстить татарам и за мамку твою, и за всех наших. Как только соберемся все, так и пойдем головы им рубить, что кочаны капустные…
