Для представителей силовых структур, к которым в основном относятся носители «чекистского» проекта не столько развития (это слово к нему не вполне применимо), сколько существования России, в высшей степени характерно предельно жесткое деление мира на «своих» и «чужих», то есть на «партнеров», с которыми можно сотрудничать и при необходимости конкурировать, и на «врагов», которых нужно только уничтожать.
Характерно не только практическое отсутствие в этой картине мира категории «друзей», что, по-видимому, является результатом влияния рыночных отношений с их конкуренцией, но и весьма специфическое отношение к «врагам». Глубочайшая враждебность и глубочайшая ненависть к ним сочетаются с внутренней готовностью к сотрудничеству с ними, в том числе даже в качестве младшего партнера, при соблюдении двух условий: с одной стороны, «враг» должен быть силен, так чтобы его нельзя было просто уничтожить, дав волю своей ненависти, и, с другой стороны, о факте этого сотрудничества не должны узнать не только непосредственное начальство, но и «партнеры» (так как они с легкостью могут донести этому начальству). Такая массовая латентная готовность к предательству также представляется результатом специфически реформаторской формы «вхождения в рынок» российских силовых структур.
Весьма интересным представляется в «чекистском» проекте кардинальное изменение представления о равноправии, о человеке «в полном смысле слова», то есть о человеке, обладающем в глазах носителя данного проекта теми же правами, что и он сам. По сути дела, такими людьми в полном смысле слова являются для носителя «чекистского» проекта только другие носители этого проекта, такие же, как и он сам.
В основе этого мироощущения лежит чудовищная, пугающая мешанина трех основных компонент:
нормального корпоративизма сотрудников силовых структур;
советского опыта наличия исключительных и неформализованных прав и обязанностей, превращавших сотрудников силовых структур в сверхчеловеков, по крайней мере, в их собственных глазах (этот опыт был основан еще на сталинской концепции «ордена меченосцев внутри государства советского», разработанной, правда, для совсем иной структуры — коммунистической партии);
страшного, разлагающего души опыта рэкета и коррупции как 90-х, так и 2000-х годов (когда мир вполне логично делился для многих сотрудников силовых структур на коммерсантов, которых надо «доить», и лохов, которых надо «кидать» и сажать).
