100-долларовое правительство. А если цена на нефть упадет? - Михаил Геннадьевич Делягин

Мы очень открытая страна. Даже отделенные от соседей «железными занавесами» и моровыми поветриями, мы развиваемся с удивительной синхронностью с ними, а обмен людьми и идеями поразительно интенсивен даже во времена такого уголовного преступления, как «подозрение в шпионаже».

Наше развитие примерно поровну определяется внутренними и внешними факторами. Кстати, одним из неприятных следствий этого является отсутствие у нас общепринятой истории. Это ведь, как ни прискорбно, политическая, сугубо инструментальная наука, служащая важнейшим содержательным инструментом формирования нации, — и при ее формировании представители внешних и внутренних сил трагически уравновешивают друг друга. С одной стороны, «западники» не могут примириться с тем, что «русское быдло» (как недавно публично назвала супруга одного из великих театральных режиссеров его актеров, посмевших робко напомнить ей о сильно задержанной зарплате) смеет определять свою судьбу наравне с блистательными ясновельможными панами. С другой, «почвенникам», — даже после того, как они похмелятся и выберут всю позавчерашнюю капусту из религиозно взлелеянных бород, — становится неизбывно дурно при одной мысли о «проклятой мировой закулисе».

Другой нашей особенностью является опережающий характер развития: мы первыми, пусть даже и в трагически гипетрофированном виде, показываем «прогрессивному» и «передовому» человечеству его будущее. И мир уже выучил: когда Россию душит туберкулез, ему надо закупать препараты от гриппа.

Свои особенности надо знать в переломные времена.

В обычных условиях они могут не играть роли: вы мирно трусите в стае леммингов и просто не имеете возможности проявить индивидуальность.

Но в критических ситуациях, когда вдруг выясняется, что стая бежит не в мегамаркет и даже не на рыбалку, а в пропасть и возникает категорическая необходимость вырваться из нее и пойти «поперек борозды», — понимание своих особенностей становится в прямом смысле условием выживания.

Сейчас именно такое время: мир ломается под грузом глобального кризиса.

При всей его сложности и глубине механика экономической компоненты происходящего оглушающе проста: глобальные монополии, естественным образом сложившиеся на глобальном рынке, естественным же образом загнивают, что внешне проявляется в нехватке спроса и кризисе долгов. Исторически загнивание монополий преодолевалось допуском внешней конкуренции, снижавшей степень монополизации и высвобождавшей технический прогресс из-под их спуда, но недостаточная развитость межпланетных сообщений делает этот стандартный выход невозможным. Технический же прогресс эффективно блокируется монополиями (в том числе пресловутой «интеллектуальной собственностью»), справедливо видящими в нем своего могильщика. В результате их загнивание становится фатальным, ведущим к неминуемому срыву в глобальную депрессию, которая будет тяжелее предыдущей Великой депрессии и может привести к войнам, которые, однако, не смогут вывести из нее. Ведь Вторая мировая завершила Великую депрессию лишь резким расширением рынков (вместо пяти макрорегионов — США, Британской империи, объединенной Гитлером Европы, СССР и японской «зоны сопроцветания»), снизившим монополизм на каждом из оставшихся: глобальному же рынку расширяться некуда.