По непроверенным данным, такая система в широком масштабе была опробована при подготовке к празднованию 300-летия Санкт-Петербурга. В силу принципиального отсутствия финансового контроля, слабости контроля за выполняемыми работами и неминуемой недостаточности представлений о сравнительной нужности различных социальных объектов такая «финансовая разверстка» приносит лишь относительно незначительный социальный эффект. В то же время не вызывает сомнений, что она существенно повышает издержки недостаточно тесно связанного с новыми, силовыми олигархами бизнеса и качественно усиливает коррупцию.
Эффективное и сильное государство, выступающее от имени народа, могло бы навязать крупному бизнесу своего рода общественный договор, по которому условия приватизации признаются незыблемыми и по состоянию на тот или иной момент времени не пересматриваются. За это бизнес обеспечивал бы свою прозрачность и вложение, например, 90 % своих средств в течение 20 лет в Россию (это нужно, ибо в либеральных условиях для модернизации России никогда не будет хватать средств, так как инвестиционный климат в среднесрочном плане объективно является неблагоприятным).
Нечто подобное было осуществлено в деголлевской Франции. Недостатком такого решения является искусственное ограничение национального бизнеса территориальными рамками своей страны, что после первоначальной стабилизации экономики не позволит ему осуществлять широкомасштабную глобальную экспансию и, соответственно, со временем начнет подрывать национальную конкурентоспособность.
Поэтому более разумным представляется другой механизм нормализации отношений бизнеса и общества — компенсационный налог, впервые — и вполне успешно — реализованный в послетэтчеровской Великобритании.
Однако для легитимизации итогов приватизации при помощи заключения того или иного договора (а выплата компенсационного налога, безусловно, является формой договора) необходимо именно сильное (а значит, честное и умное) эффективное государство. Сегодняшней силовой олигархии никто, находящийся в здравом уме и твердой памяти, просто не в состоянии поверить на слово; не вызывает сомнений, что она гарантированно не сможет совладать сама с собой и избежать атаки на доверившийся ей бизнес.
Поэтому конфликт между национальным бизнесом (а в конечном счете — и всем обществом) и силовой олигархией, каким бы скрытым он ни был, обостряется сегодня и неминуемо будет обостряться завтра.
