В результате был объявлен дефолт, который в силу выдающихся по качеству и добросовестности действий органов государственного «управления» перерос в катастрофическую девальвацию рубля и дезорганизацию сначала денежного обращения, а затем и всей экономики и без того изможденной либеральным насилием страны.
И, когда страна ценой титанических усилий и страшных жертв, в значительной степени не только не известных, но и не опознанных до сих пор, отползла от края пропасти, в которую ее едва не затянули либеральные фундаменталисты и коммерческие олигархи, она столкнулась с кардинальной переменой экономической ситуации.
Позитивный эффект девальвации и, главное, оздоровляющая политика нового, добросовестного руководства правительства и Банка России (среди которого в первую очередь следует назвать Примакова, Геращенко, Маслюкова, Задорнова и Парамонову) начали уверенное восстановление экономики. При этом кардинально изменился характер создания крупных капиталов: с одной стороны, воровать у государства в привычных масштабах было уже физически нечего, с другой — девальвация и ряд простейших шагов правительства создали крайне благоприятные условия для восстановления российских производств. Волна импортозамещения превратила российские заводы, еще за несколько месяцев до этого дышавшие на ладан (стоит вспомнить о тяжелом финансовом положении, например, «Балтики», хотя сейчас это звучит просто неправдоподобно), в крайне привлекательные центры генерирования прибыли.
В результате впервые за все время с начала либеральных преобразований вновь стало выгодно производить, и экономическая активность решительно переместилась в регионы.
Главным способом добывания больших денег стало уже не ограбление государства и функционирующих предприятий, но установление контроля за наиболее крупными и перспективными предприятиями с расширением их производства. Крупный бизнес рванулся в регионы — и именно в ходе этого рывка были созданы некоторые из нынешних крупнейших корпораций России.
Понятно, что о законности совершаемых действий в условиях жесткой схватки всех со всеми за привлекательные активы в этих условиях думали если и не совсем в последнюю, то, во всяком случае, далеко не в первую очередь. При этом юридическое оформление новых приобретений и их формальное соответствие действующему законодательству было в отличие от предыдущего этапа исключительно важной задачей. Это обусловливалось самим характером новых ключевых активов: производство в отличие от спекулятивных операций по своей природе является долгосрочным процессом и потому требует хотя бы формальной юридической защищенности. Поэтому роль государства на новом, производительном этапе была значительно более высокой, чем на предшествующем, спекулятивном этапе либеральных реформ: захват собственности должен был быть признан и одобрен государством.
