Мы принялись торопливо взбираться вверх по склону. В невадской пустыне - как, наверное, и во всех других пустынях - в изобилии растет колючий кустарник, и его тонкие, острые шипы безжалостно впивались в кожу моих мокасин, чаще всего пропарывая её насквозь. А уж о том, каково было Мойре в её изящных открытых туфельках, мне даже думать не хотелось. Тяжело дыша, мы все-таки взборались на пригорок и огляделись вокруг. Ни с какой стороны не было заметно ни единого движения.
- Дай-ка его сюда, - сказала девушка, забирая у меня бинокль. - Вон он! - воскликнула она через мгновения, возвращая мне его. - Вон там. Видишь, вдоль вон того оврага...
Да, пес был там. Я не заметил его с самого начала, потому что не ожидал, что он окажется так далеко. Сперва я отыскал его невооруженным глазом. При взгляде издали нельзя было сказать, что он бежит слышком быстро. Так, просто лениво трусит вперед, и все. Затем я навел на него бинокль, и у меня перехватило дыхание. Иногда приходится слышать восторженные разговоры о неподражаемой красоте бегущего оленя: по его шкурой перекатываются мощные мускулы, дающие выход неукротимой энергии. Этот же пес бежал быстрее любого оленя, и, похоже, это не стоило ему ни малейших усилей.
- Он ещё не совсем разогнался, - сказала девушка, стоя рядом со мной. - Обычно они развивают скорость до шестидесяти миль. Подожди, пока он загонит зайца... Вот сейчас! Теперь он уже по-настоящему возьмется за дело. Гляди!
Я почти забыл о её существовании, и с явным опозданием вспомнив об элементарной вежливости, хотел было передать ей бинокль. Она отказалась.
- Нет, смотри сам. Я все это уже видела. А я пока посижу и повыдергиваю колючки из туфель. Только ты мне скажи, когда он закончит.
Теперь я отчетливо видел и зайца. Огромный кролик удирал во весь опор, спасая свою жизнь, а за ним, вытянувшись в струнку, мчался огромный лохматый пес, и его длинная шерсть колыхалась волнами, а длинные уши развевались на ветру. Он бежал легко и свободно, и был похож на призрак смерти, парящий над землей... Еще мгновение, и он настиг свою добычу, смыкая на заячьей шее мощные челюсти и одним движением ломая хребет. Я перевел дух и опустил бинокль.
Мойра взглянула на меня снизу вверх.
- Ну как? Уже поймал?
- Ага, - подтвердил я. - Поймал. Вот это да!
Она улыбнулась.
- Я же обещала тебе, что это будет незабываемое зрелище. - Ее улыбка померкла. - Вообще-то, это, конечно, жестоко, но, с другой стороны, таково уж его предназначение, правда? Для охоты на газелей и тому подобную живность, но вот только с газелями у нас здесь туговато. Ведь именно для этого он и появился на свет, если у него вообще была какая-то цель. Ведь не запретишь же ему охотиться, правда? Ведь это единственное, что он умеет делать. - Она надела туфли и протянула мне руку, чтобы я помог ей подняться на ноги. - Все, можно возвращаться к машине. Он тоже скоро вернется. А ты пока успеешь сварить кофе.
