— Пятнадцать рублей в месяц! — твердо сказал он.
Это была та сумма, которую его мать платила семинаристу.
— О?! — удивилась кастелянша. — Наш дворник…
— Тогда пригласите дворника… — отозвался Чаплыгин, вставая.
Кастелянша заторопилась:
— Мадам распорядилась только спросить, сколько вы возьмете.
— Ну тогда пойдемте к Егору!
Егорушка ждал репетитора в отдаленной комнате, куда надо было спускаться на несколько ступеней по деревянной лесенке. Он сидел за столом над задачником Малинина и Буренина, проворно встал при входе кастелянши с учителем, поклонился, как учили в танцклассе, и уселся на свое место не раньше, чем учитель занял место напротив.
— Ну показывай, что у тебя тут… — потребовал учитель.
Так началась новая глава в повести о детстве Чаплыгина. Следовало бы назвать ее «Возмужание». Первое жалованье принесла ему та же кастелянша ровно через месяц, день в день, как в банке. Возвращаясь домой, мальчик чувствовал присутствие денег в боковом карманчике, где лежал его ученический билет.
Оглядывая витрины магазинов, в ряд выстроившихся по всей Дворянской, улице, Сергеи Чаплыгин ступал твердо, чувствуя себя победителем: Егорушка приносил домой уже не только тройки, но и четверки.
Приказчики-зазывалы, стоявшие у дверей магазинов, давно привыкли к примерному во всех отношениях ученику и не обращали внимания на его изменившуюся походку. Но Анна Петровна тотчас заметила что-то новое в сыне, когда он рассчитанно ловко выдернул из бокового кармашка три синие бумажки и торжественно подал их матери.
Сын стал мужчиной!
Вскоре все клиенты Купеческого банка в Воронеже знали об успехах директорского Егорушки и о его учителе. На лето Чаплыгин получил приглашение готовить у помещика Мальцова девочку и мальчика в первые классы гимназии. И так каждое лето до конца курса его вызывали готовить кого — в гимназию, кого — к переэкзаменовке.
Зимами уроков находилось столько, что иногда оказывалось выгодно брать извозчика, чтобы поспеть вовремя с одного урока на другой. Конечно, не всегда и Чаплыгину удавалось поставить отставшего ученика на ноги или подготовить к приемному экзамену. Но на репутацию его это не влияло. Родители решали, что виноват ученик, и просили Чаплыгина продолжать занятия.
Часть заработка откладывалась на «университет». В сберегательной кассе ко дню окончания курса в гимназии на счету Чаплыгина числилось двести рублей, а на крайний случай имелось еще обеспечение в виде золотой медали, полученной вместе с аттестатом зрелости.
