Первым делом я пошел в душ. Успокоившись, вышел из ванны, сел к столу и аккуратно, по одному стал вынимать из сумочки находящиеся в ней предметы. Ничего принципиально нового я для себя не открыл, по крайней мере поначалу. Так, обыкновенные женские средства боевой раскраски. Пудра, помада, тени. Насколько я разбираюсь, косметика не слишком изысканная и дорогая, но все же вполне приличная. Далее последовали носовой платок, ключи на брелке, которые я осторожно подцепил пинцетом и положил отдельно, и маленький бумажник, я его пока не стал открывать, оставил на потом. Обычную шариковую ручку и тонкий карандашик под перламутр я оставил почти без внимания.
Зато сразу набросился на записную книжку. Этот ручеек оказался неглубоким. Я пролистал носитель информации туда и обратно, но меня ждало жестокое разочарование. Там были записаны только хорошо известные мне телефоны: шефа, служебный и домашний, и Володи, который я получил благодаря доблестному Никитину из тридцать шестого. Хотя назвать это ничем тоже неверно. Я получил подтверждение, что сумочку я изъял у нужного мне человека, а не у Случайной прохожей.
К тому же это фактически подтверждало наши догадки о связи близняшек с этими барбосами. Я осмотрел каждую страницу книжки на просвет: если вырваны страницы, то на соседних остаются отпечатки, следы записей. Ничего такого, увы, я не обнаружил. Книжечка, по-видимому, была только что куплена. Словно человек начинал новую жизнь, поспешно выкинув старую вместе с номерами телефонов.
Со вздохом я отложил её к вырастающей кучке непригодившихся мне предметов, а на смену ей достал довольно потертый красный паспорт с золотыми буквами СССР. Паспорт гражданина уже несуществующего государства. Паспорт, как следовало из его внешнего вида, погулял по белу свету. Пленка, его обтягивающая, протерлась до дыр. Для чего она ещё оставалась — одному Богу ведомо. Но внутри странички выглядели как новенькие. Его чаще носили с собой, чем открывали. Конечно, какой болван потребует предъявить документики у такой красавицы? Вот телефончик попросить — это другое дело.
По паспорту я установил, что Наталье Степановне Николаевой тридцать один год.
"Значит, и Нине тоже", — пронеслось у меня в голове.
Но Нина, вероятно, за счет имиджа деловой женщины, выглядела немного старше, тогда как Наталья, наоборот, моложе своих лет. Тут я понял, что отвлекся, и вернулся к прерванному занятию.
Но и здесь меня ждало некоторое разочарование. Паспорт был выдан уроженке Павловска Наталье Степановне Николаевой взамен утраченного три года назад одним из районных отделений города Москвы. Я, конечно, записал номер отделения, но знакомых там у меня не имелось, тем более в паспортном отделе. Я вздохнул и принялся листать плотные странички.
