— Кто она? — рассеянно откликнулся погруженный в свои мысли Семен.
— Как кто! — удивилась Света. — Эта ваша Нина.
— Наверно… — пожал плечами Семен.
— Что значит — наверное?! — сердито хлопнула его по плечу жена.
— Да не знаю я! — отмахнулся Семен. — Не видел я её, ты вон у него спроси, у Абрикосова.
Света выжидательно повернулась ко мне. В глазах у неё светилось лукавое женское любопытство. А я вспомнил фотокарточку, на которой Нина стояла у воды. И почему-то покраснел.
— Поня-а-атно, — протянула Света, не дождавшись ответа. — Значит, красивая…
Я ещё больше засмущался, проклиная себя за эту нелепую робость. А Свете это вроде доставило удовольствие. Что с неё возьмешь! Женщина!
Утром мы отправили Свету с двумя мальчиками, удивительно похожими сразу и на отца, и на мать, к её подруге. У Семена в пользовании оказался старенький «жигуленок», оставленный ему соседом, который на два года отправился за рубежи нашей необъятной на заработки.
На Казанском мы посадили семью Семена на электричку, поскольку ехать приходилось за город. Это как раз хорошо. Чем дальше, тем лучше, нам спокойнее.
Прощаясь, Света сказала Семену, заглядывая в глаза:
— Ты, если что, отдай квартиру. Это не так страшно, как кажется. Главное, чтобы мы все вместе остались. Правда же?
И она взглянула на меня, предлагая её поддержать. Что я поспешно и сделал.
Они договорились, через кого, в случае необходимости, созваниваться друг с другом, чтобы не напрямую. Да, Семен соображал. Электричка гуднула. Света вошла в тамбур и уже оттуда спросила:
— А может, дать нашим сигнал номер один?
Семен замялся. Потом решительно мотнул головой.
— Не стоит. Чем они сейчас могут помочь? Мы пока сами. Вот если с нами что случится, тогда…
— С вами не должно ничего случиться, — упрямо и твердо ответила Света, глядя почему-то на меня, а не на Семена, словно взваливая на меня всю ответственность за него.
Я открыл рот, собираясь что-нибудь ответить, но двери зашипели и закрылись. И правильно. Что было говорить-то?
Мы шли с Семеном по пустому коридору, он задумался. Я осторожно спросил его:
— Что за сигнал номер один?
— А-а, это… — словно вынырнул Семен из темной глубины. — Это у нас, у детдомовских, договоренность такая. Если кому-то очень плохо, по-настоящему плохо или трудно пришлось, мы даем сигнал номер один. Тот, кому нужна помощь, звонит любому из детдомовских и говорит только эти слова: "сигнал номер один". Дальше все уже сами друг друга обзванивают и приезжают.
