Рейко говорила четким и ясным голосом. Таким, каким говорят ведущие детских телепередач.
*****
Сделать звонок в Японию я мог только из ее комнаты. Телефонная связь на Кубе — дело безнадежное, у меня самого есть дома телефон, но так как это не выделенная линия, специально для иностранных гостей, позвонить куда-нибудь за границу очень проблематично. Впрочем, с местными вызовами не лучше.
— Я воспользуюсь вашим телефоном, — произнес я.
— Конечно, прошу вас, — раздалось с веранды.
С моря налетал сырой ветер. Я набрал номер, но сигнала не было.
— Не говорите ей, что я здесь, просто спросите номер учителя.
— Так точно.
Наконец в трубке послышались гудки. Я насчитал их восемь.
— Алло. Катаока на проводе.
Ничего себе голосок. Барышня явно не в настроении, а тут еще трескотня и ни черта не слышно.
— Да вы что? — удивилась Кейко, расслышав слово «Куба». Настроение ее от этого, правда, не улучшилось. — Я все равно не понимаю, что вы там мне рассказываете, кто вы такой?
Слышно было ужасно. Связь на Кубе вещь ненадежная, разъединять могут без конца. Моя семья живет в Нагано, и мне не раз случалось перезванивать, когда я разговаривал с матерью. В конечном счете плохая связь начинает нервировать вашего собеседника первым.
— Меня зовут Казама, я фотограф, работаю на Кубе.
Рейко смотрела на меня через стекло веранды. Ее силуэт казался расплывчатым, поскольку стекло покрылось налетом от постоянных брызг и солнечных лучей. Если бы кто-нибудь зашел тогда в комнату, то, увидев Рейко, несомненно принял бы ее за привидение.
— Я не знаю вас.
Тон Кейко становился все более и более неприятным. В телефонных помехах было нечто символическое. Это все равно что разговаривать с Рейко: нужно постоянно думать о том, что сказать вначале, как продолжить и что ни в коем случае нельзя говорить. Нудное, утомительное занятие.
— Я звоню вам, потому что кое-кто говорил мне о вас.
— И кто же? Господин Язаки.
Я подумал, что неплохо было бы получше узнать, что представляет собой Кейко, но теперь было поздно. Получить какую-либо достоверную информацию от Рейко, повидимому, невозможно. Она не то что о других, она и о себе самой не имеет объективной информации.
— Господин Язаки? — произнесла Кейко, и тон ее голоса сделался подозрительным.
Пока я беседовал с ней, в голову пришла мысль, что я не имею никакого опыта общения с людьми ее круга, разве что с Рейко. «Ах вот как? Вы звоните с Кубы? Да… Вы друг господина Язаки? Надо же! О, я давно уже его не видела… Номер телефона? Минуточку, э-э, да, сейчас продиктую, вам есть чем писать? Пишите… вот, пожалуйста…» Так, без церемоний, говорили бы со мной мои приятели. Рейко смотрела на меня с усталым видом. Я не заблуждался насчет того, что эта Кейко в свое время была лучшей подругой Рейко, но наивно полагал, что поскольку та уже бывала на Кубе вместе с Язаки, то это имя возбудит у нее сладкие воспоминания. Глядя на Рейко и одновременно слушая Кейко, я повторял про себя: «О, сборище идиотов!» Я понимал, что они приезжали сюда не как туристы с рюкзачками, сэкономив на своей небольшой зарплате.
