— Ты что? Муку весь день молол?
— Почему муку? — удивился Федя.
— Почему молол? — удивился я и хлопнул себя по рубахе.
А как хлопнул, так надо мной в тусклом свете окна взвилось облако пыли, и Федя чихнул:
— Точно! Совсем как мельник. Это он, тётя Маня, всё Ёлино прозевать боялся. Всё высовывался из кабины, вот и пропылился насквозь. Так что ты непременно его приюти. Пусть он у вас отдышится на чистом воздухе.
— Подышу, в речке искупнусь, а в благодарность сниму всю вашу здешнюю природу на карточку.
Но тётя Маня мне только и ответила:
— Дыши, снимай на здоровье.
А потом точно так же, как Федя, сказала:
— У нас тут не природа, а чистый клад.
И она не спеша теперь обернулась к освещённому окну дома, оглядела тёмный двор со всею оградою, с навесом, с чёрной в глубине двора построечкой и добавила задумчиво:
— Только где ж я тебя поселю? Разве что вот тут, в избушке. В доме-то у нас шефы спят и на лавке, и на полу повалом, а в избушке пусто… Пойдёшь туда?
Я мигом согласился.
В это время окно над нами распахнулось, и кто-то громко и нараспев позевнул на всю улицу:
— Уэ-хэ-хэ…
Позевнул, сказал:
— Теснота не скука. Валяй всё ж таки к нам.
У окна стоял долговязый лохматый парень. Он так сладко потянулся, что майка на нём затрещала.
За спиною парня возникли ещё чьи-то встрёпанные спросонья головы.
А впереди всех на широкий подоконник навалился голым животом мальчик. Было ему лет семь, не больше. Тёплый свет лампы падал на мальчика из глубины комнаты, и от этого жёлтый вихорок на его макушке казался тоже очень тёплым и лёгким, как цыплячий пух. Мне даже подумалось, мальчик сейчас качнёт этим своим вихорком, засмеётся и скажет: «Чивли-чив!»
А тётя Маня нахмурилась:
— Дементий! Ну что же ты вытворяешь? После бани — и голышом! Смотри, насморк схватишь. Марш в постель, Дёмушка, марш!
Дементий-Дёмушка съехал с подоконника, пригнулся, что-то там у себя, должно быть, трусишки, поддёрнул и спрятался за косяк.
Федя взмахнул шляпой, поклонился лохматому:
— Шефу привет! Простите, не вовремя побеспокоили.
Парень потягиваться перестал, ответил солидным голосом:
— Я тут не один шеф. Нас тут трое: Коля, Саня да я.
И так же солидно кивнул на встрёпанные головы дружков своих, ещё степеннее добавил:
— Мы сюда из Калинкина через Малинкино свет тянем. Монтируем электролинию.
Дружки его тоже закивали: точно, мол, точно, монтируем, — а он вдруг, совсем как Дёмушка, перевесился через подоконник и уставился на Федин автомобиль.
