Горят от советского напалма живые факелы в Афганистане…
- Это незначительный эпизод, - не моргнув хмельным глазом, вещает он журналистам, - от таких мелочей не должен страдать детант.
Бьют сапогами по глазам жену великого Сахарова, а заодно и самого академика, чтоб неповадно было…
Не моргнув тем же глазом, отшивает диссидентских заступников русского мученика:
- В настоящее время я не могу выступить в защиту вашего друга Андрея Сахарова…
Причем, не уточняет, когда же все-таки сможет.
Глядя на него, так и хочется процитировать частушку времен гражданской войны: „Ты скажи-ка, га…" Но, впрочем, нет, не процитирую, а то ведь и впрямь разорвут меня на мелкие части наши собственные „профессора" из литературных прихожих.
Интервью министра, ведающего вопросами спорта, по французскому телевидению:
- Мы не в праве бойкотировать Олимпийские игры, ибо спорт и политика несовместимы.
Вопрос журналиста:
- Тогда почему же вы совсем недавно не разрешили команде регбистов Южной Африки въехать на территорию Франции?
Министр абсолютно невозмутим:
- Но ведь в этой стране процветает расизм!
Видимо, напалмовый ливень на дорогах Афганистана этот политический переросток считает профилактическим душем во имя расового и классового сближения!
Она полна пафоса и протеста. В ее гневных глазах неподдельные слезы:
- Вы понимаете, они убивали их у всех на глазах, прямо на футбольном поле стадиона, этому нет оправдания! Грязная клика Пиночета должна быть сметена с лица земли, это наш долг - долг современных интеллектуалов!
Я готов немедленно разделить ее пафос и ее протест: никому не дано убивать людей без суда и следствия. Я спешу заверить собеседницу, что в любое время дня и ночи я и мои друзья готовы к совместной борьбе против чилийских преступников. Но я пришел к ней не только как к известной французской интеллектуалке, а как к товарищу по несчастью изгнания: моя собеседница литовского происхождения, в сороковом году ее отец, будучи тогда одним из министров национального правительства, едва унес ноги из родной страны, оккупированной „доблестной Красной армией."
- Вы правы - надо бороться против всякого насилия, где бы оно ни поднимало голову. Вы же знаете, что в Советском Союзе…
Она даже не дает мне договорить. От прежних слез не остается и следа. Голос ее сух и размерен, словно скрип камерной двери:
- Это совсем другое дело, в Советском Союзе насилие совершалось, - здесь она делает заметное ударение на прошедшем числе, - во имя общечеловеческих идеалов…
