— Пойдемте, товарищ генерал, а потом другим покажете, — с улыбкой отвечал тот и повел Ираклия Соломоновича в хвост самолета.
Через полчаса уши пассажиров заложило — самолет пошел на снижение.
Приземлились замечательно. За штурвалом Ту-4 был летчик-испытатель высочайшего класса. Выходили из самолета не по трапу, а по складной лесенке с веревочными поручнями. Спускаться было непросто, но все сошли без приключений. Насколько хватало глаз, кругом простиралась темно-серая равнина, залитая еще не жарким утренним солнцем. Как выяснилось позже, они совершили посадку на секретном военном аэродроме в стороне от эпицентра землетрясения. Чего-чего, а секретных военных аэродромов на территории СССР уже тогда было предостаточно.
— Товарищ генерал-лейтенант, с прибытием! — ловко откозырял старший по званию среди встречающих. — Командир разведбатальона подполковник Петров!
— Вольно! — скомандовал генерал и по-свойски обнял молоденького подполковника. — Как отец, Юра?
— Отец в Ашхабаде, приедем — увидите, — отвечал тот, несколько смущенный объятиями московского генерала.
— Знакомься: главный хирург — генерал Папиков, начальник тыла — генерал Горшков, операционные медсестры — старшие лейтенанты Наталья и Александра.
Подполковник кивнул всем по очереди, а при взгляде на Александру его совсем юное лицо вытянулось, и в молодых ясных глазах мелькнуло нешуточное удивление.
— Не удивляйся, мы все фронтовики, — перехватив взгляд подполковника, сказал Иван Иванович. И только тогда Александра поняла, что подполковника удивили ее орденские планки. Таких наград у него не было.
— Я тоже фронтовик, — смущенно пробормотал подполковник Петров, и теперь уже Александра кинула на него изумленный взгляд — слишком молод был подполковник.
Ираклий Соломонович остался дожидаться разгрузки самолетов, а Иван Иванович, Папиков, Наталья и Александра поехали с младшим Петровым на место назначения. Ехали двумя виллисами: в одном Иван Иванович, Александра и Петров за рулем, а во втором — Папиков с Натальей и водитель сержант. Машины были открыты, встречный ветер приятно холодил лица, дорога стелилась под колесами такая ровная, что не чувствовалось тряски. И можно было разговаривать, не напрягая голоса.
— Что нас ждет? — спросил Петрова Иван Иванович.
— Словами не передать, — отвечал тот, — тысячи погибших… Я и на фронте такого не видел.
