Но был же Абсент? Да, был. Однако то ли уникальный конь обладал уникально кротким и послушным характером, то ли после триумфа изменился Филатов — уверовал в свое всемогущество. Короче, и взявшись за Пепла, он решил в три месяца добиться того, на что потребны три года. Но не тут-то было — Пепел был натурой гордой и независимой. Пепел — личность.
Возможно, выражение "личность лошади" кое для кого прозвучит парадоксом. Но это для тех, кто не близок к животным. «Собачник» же воспримет эти слова естественно, даже пожмет плечами: "Можно ли считать иначе?"
Однако аналогия между собакой и лошадью неточна, поскольку первая относится к хищникам, вторая к травоядным, у которых на уме прежде всего пища, пища… Да, лошадь встречает меня ржанием, она стучит копытом в дверь денника, радуется — но не оттого ли, что знает: я несу ей лакомства? Собака же радостно встречает хозяина просто так, без всяких соблазнов. Правда, есть много свидетельств самоотверженности лошадей, историй о том, как они спасали жизнь владельцу. Но это, должно быть, при условии постоянного контакта с одним-единственным человеком. А спортивную лошадь чистит и кормит один, готовит другой, ездит на ней третий. Впрочем, все это — доводы ума, сердцем чувствуешь иное. Убеждена: сколько бы времени ни прошло после нашего с Пеплом расставания, он бы узнал меня.
Что же такое, однако, личность лошади? Нрав, характер, темперамент. Ум — точнее, способность к восприятию. Лошади очень памятливые — и на добро и на зло. Особенно на зло. Сразу и надолго лошадь запомнит человека, проявившего к ней необоснованную жестокость, и отомстит когда-нибудь.
На наказание, даже справедливое, может обидеться, несколько дней "не разговаривать" — не откликаться на голос, и кусок черного хлеба хотя и возьмет из рук (соблазн велик!), но с неохотным видом.
До сих пор загадка для меня то, что наказание от человека, сидящего в седле, лошадь не связывает с ним самим. Пепел обижался, если ему от меня доставалось, так сказать, с земли: когда он, например, баловался. «Баловался» — легко звучит: представьте, что пятисоткилограммовая махина, разыгравшись, встает на дыбы, норовя — шутки ради, конечно, — слегка стукнуть тебя передним копытом по темечку.
Но, повторяю, если я его наказывала — даже строго — сидя на нем верхом, это никак не сказывалось на наших взаимоотношениях. Я слезала, и он как собачка бегал за мной по манежу, загораживал дорогу, выказывал полную симпатию. Он умел целоваться и на просьбу "поцелуй меня" старательно хлопал шершавыми усатыми губами по моей щеке. Правда, такой "смертельный номер" я демонстрировала не часто. В отличие от Капли, которая целовалась по-женски нежно, он не всегда рассчитывал силы и однажды, резко вскинув головой, разбил мне губу.
