Теперь они с Истом, честно заработав это право, стояли и смотрели, как подбрасывают других.
Так как все пленники сохраняли хладнокровие, не дёргались и не отбивались, никакой катастрофы не произошло. Но это не устраивало Флэшмена. Такие, как Флэшмен, любят подбрасывание в одеяле именно за то, что некоторые орут и отбиваются или цепляются за край одеяла, и из-за этого вываливаются на пол; а если никому не больно и не страшно, они не получают от этого никакого удовольствия.
— Давай подбросим двух вместе, Уокер, — предложил он.
— Ну и скотина же ты, Флэши, — возразил тот. — Давайте следующего!
Так что вдвоём никого подбрасывать не стали. Особая трудность тут заключается в том, что лежать смирно вдвоём и разделять невзгоды — это больше, чем может выдержать человеческая натура, и вот оба мальчика борются в воздухе за возможность оказаться наверху при приземлении, с немалым риском для обоих вывалиться из одеяла, и к великому удовольствию скотов вроде Флэшмена.
Но вот кто-то кричит, что идёт староста, подбрасывание прекращается, и все разбегаются по своим комнатам; и Том укладывается в кровать, обдумывая события своего первого дня в публичной школе.
Глава VII Вхождение в колею
И Джайлз сказал: «Пусть длинен путь
И труднопроходим,
Но, если он идёт вперёд,
И я пойду за ним».
Из баллады
Думаю, каждому знакомо то восхитительное дремотное состояние, когда лежишь, не совсем проснувшись, но ещё и не бодрствуя, а сознание только начинает возвращаться после хорошего ночного сна в новом месте, которое нам нравится, на следующее утро после дня, полного волнующих событий и напряжения всех сил. В жизни найдётся немного более приятных моментов. Единственное, что в них плохо, — это то, что они так быстротечны; как бы вы ни старались их продлить, лёжа абсолютно пассивно и душой, и телом, всё равно они длятся всего минут пять или около того. А по истечении этого времени, несмотря на все наши усилия, снова вступает в свои права назойливая, бестолковая, нетерпеливая сущность, которая не поддаётся на уговоры и вечно настороже и которую мы называем своим «Я», — и тут же овладевает нами до самых кончиков пальцев.
Именно в таком состоянии Мастер Том лежал в половине восьмого утра на следующий день после своего прибытия и наблюдал, не вставая со своей чистенькой беленькой кроватки, за движениями Богля (родовое имя, под которым были известны все чистильщики обуви в Школьном корпусе), который ходил между кроватями, собирал грязные туфли и ботинки и ставил на их место чистые.
