– Расскажу. Кто сторожит пленников?
– Эти… черномордые, не к ночи будь помянуты.
– А ваши люди? Все здесь? И все в лоскутья пьяны. И какой от вас толк, Жиль? Мне начинает действовать на нервы ваша дурацкая бравада и ваша глупость.
– Да что вы волнуетесь так, миледи? Никуда эти субчики не сбегут. А утром приедет хозяин и решит, что с ними сотворить. Только так вам скажу, обоих этих сукиных детей мы на кусочки порежем, слово!
– Избавьте меня от мерзких подробностей. Теперь идите прочь, не хочу с вами разговаривать.
– Небезопасно ходить благородной даме по лесу-то. Можбыть, парочку молодцов вам приставить, а?
– Ваши молодцы не стоят на ногах. Не беспокойтесь, я могу за себя постоять. Послушайте моего совета, отправьте половину людей в лесной лагерь. У меня предчувствие. Девку, которая была с ликаном, вы так и не нашли.
Опаньки! Когда я увидел, как совершенно по-собачьи вервольф радовался появлению Ричарделлы, я сразу заподозрил что-то неладное. А теперь все стало понятнее понятного. Итак, великолепный сэр Гас Вандайн – оборотень. Интересное кино…
– Будет исделано, миледи, – заявил Кацбалгер.
– Смотрите, Жиль, вы головой отвечаете за пленников. Если они сбегут, я вам не завидую.
– Будьте спокойны, миледи.
Белокурая бандерша вскочила в седло и галопом вынеслась со двора фермы. Кацбалгер продолжал стоять во дворе и смотреть ей вслед. Я с трудом поборол желание врезать этому уроду серпом по репе, и слава Богу – пару мгновений спустя из дома вышло еще двое мерзавцев.
– Зла… злая чегой-то эта… ик… эта Рена, – выдавил один из них.
– Да уж, сука! – Кацбалгер плюнул себе под ноги. – Слышь, Кышпа, возьми Зюзюлю и Точильщика и топайте в лесной лагерь.
– Зачем это? – удивился второй.
– Рена так приказала. А приказ – он и есть приказ.
– Понял, – Кышпа рукавом подтер нос и слинял в дом.
Кацбалгер и второй бандит остались на крыльце. Но тут в доме поднялся пьяный гвалт: я так понял, что ни Зюзюле, ни Точильщику совсем не улыбалась перспектива оторваться от застолья ради охраны узников.
Я сидел под стеной, прислушиваясь к шумной перебранке внутри. Наконец, все стихло, и на улицу вывалились три пьяненьких и рассерженных перца, вооруженных топорами и самострелами. Я дождался, когда они свалят со двора. Теперь, когда моих врагов стало немного меньше, можно переходить ко второму акту спектакля.
Очень осторожно, чтобы не засветиться, я заглянул в разбитое окошко. В доме осталось четверо бандитов – они сидели за большим столом и продолжали гудеть. Из оружия при них были только ножи и кинжалы. В углу у двери я заметил парочку арбалетов и колчаны со стрелами. Кацбалгер сидел ко мне спиной, опершись локтями на стол, и что-то наворачивал из большой миски.
