Если друиды прекрасно умели писать и читать (а такое мнение принято в науке), то почему же они запрещали использование письменности? На это есть мнение, что знания у друидов были уделом их духовной аристократии, запрет на письменность был связан с нежеланием распространения знаний среди непосвященных.
Что ж, в целом такой вывод правилен, но при применении АВ его нужно скорректировать. Знания и письменность на завоеванные земли принесли семиты, которые совсем не имели желания их распространять среди покоренных племен, считаемых ими за низших существ. Дети, родившиеся от наложниц, также не имели прав, равных правам тех детей, чьи матери (и отцы, конечно же) были семитками. Не желая распространения знаний среди покоренных и относимых к низшему, рабскому сословию народов, друиды наложили запрет на использование письменности.
А мы, мудрецы и поэты,
Хранители тайны и веры,
Унесем зажженные светы
В катакомбы, в пустыни, в пещеры.
В. Брюсов. Грядущие гунны.
«В иудаизме существует традиция только устно излагать тайное учение «Каббалы». Делать это письменно запрещено из опасений, чтобы тайные знания не попали в случайные руки» (А. Горбовский «Загадки древнейшей истории»).
Но, как бы ни были сильны запреты, рано или поздно знания и письменность стали распространяться, во многом приносимые извне, из других регионов, где запреты не были столь строги. Здесь сразу вспоминается греческий миф о Прометее, похитившем у богов и отдавшем людям огонь. В нашем случае боги - правящая семитская верхушка, а огонь - это знания, похищенные у семитов.
Запрет на распространение за пределы религиозной общины определенной информации и знаний с незапамятных времен существовал у тех же евреев. Применительно к теме этой главы можно привести информацию из алхимического трактата Николаса Фламеля «Иероглифические фигуры». Фламелю, жившему в XIV веке, досталась очень древняя книга, написанная, как он утверждает «не на бумаге или пергаменте, как большинство других книг, а на чем-то, что показалось мне широкими листами коры молодых деревьев. Обложка ее была сделана из меди и покрыта причудливым орнаментом, состоящим из любопытных букв и рисунков. Насколько я мог судить, это был греческий или какой-то другой из древних языков. Все, что я знал, так это то, что не могу прочитать эти буквы и что, несомненно, это не латынь и не галльское наречие, с которыми я, естественно, был знаком».
Двадцать лет прошло, прежде чем Н. Фламель смог расшифровать иероглифические символы текста книги. Первая страница книги начиналась словами: «Иудей, Авраам, князь, священник, левит, астролог и философ приветствует тех из племени иудеев, кто гневом господним был рассеян среди галлов». «За этим следовали самые страшные обвинения и проклятия (причем часто повторялось слово maranatha) тем, кто осмелится взглянуть на эту книгу, если он не священник и не писец».
