Двух любящих, и разговор спокоен.
Я счастлив был… Но на пути Добра
Нам Смерть предстала, как в железе воин
CCCXVI
Я гнал войну, я бредил скорой встречей
С покоем, мчался к цели напрямик.
Но брошен вспять – меня в пути настиг
Перст миротворицы противоречий.
Нагрянет вихрь – и тучи гибнут в сече.
Явилась Смерть – и жизнь пресеклась вмиг,
И глаз прекраснейших иссяк родник,
И я томлюсь в тоске нечеловечьей.
Меняют нрав лета и седина.
Подоле во плоти она живи,
От сердца подозренья б отвратила.
Поведал бы о горестях любви
Мой чистый вздох, к которому она,
Я знаю, в небе с болью слух склонила.
CCCXVH
Амур меня до тихого причала
Довел лишь в вечереющие годы
Покоя, целомудрия – свободы
От страсти, что меня обуревала.
Не потому ль душа любимой стала
Терпимее к душе иной породы?
Но Смерть пришла и загубила всходы
Все, что растил, – в единый миг пропало.
А между тем уж время приближалось,
Когда она могла б внимать сердечно
Моим словам о нежности, что длится.
В ее святых речах сквозила б жалость…
Но стали бы тогда у нас, конечно,
Совсем иными волосы и лица…
CCCXVIII
Когда судьба растенье сотрясла,
Как буря или как удар металла,
И обнажились корни догола,
И гордая листва на землю пала,
Другое Каллиопа избрала
С Эвтерпой – то, что мне потом предстало,
Опутав сердце; так вокруг ствола
Змеится плющ. Все началось сначала.
Красавец лавр, где, полные огня,
Мои гнездились прежде воздыханья,
Не шевельнув ни веточки в ответ,
Оставил корни в сердце у меня,
И есть кому сквозь горькие рыданья
Взывать, но отклика все нет и нет
CCCXIX
Промчались дни мои быстрее лани,
И если счастье улыбалось им,
Оно мгновенно превращалось в дым.
О сладостная боль воспоминаний!
О мир превратный! Знать бы мне заране,
Что слеп, кто верит чаяньям слепым!
Она лежит под сводом гробовым,
И между ней и прахом стерлись грани.
Но высшая краса вознесена
На небеса, и этой неземною
Красой, как прежде, жизнь моя полна,
И трепетная дума сединою
Мое чело венчает: где она?
Какой предстанет завтра предо мною?
CCCXX
Как встарь, зефир над нежными холмами;
Да, вот они, где дивный свет явился
Очам моим, что небу полюбился,
Смяв пыл и радость горем и слезами.
Тщета надежд с безумными мечтами!
Меж сирых трав источник помутился,
И пусто гнездышко. Я с ним сроднился,
Здесь жив, здесь лечь и бренными костями
Да изойдут и сладкие рыданья,
Не жгут и очи сердца прах остылый,
И отдых обретут мои страданья.
Владыка мой был щедр нещадной силой:
Лицом к лицу с огнем – я знал пыланья!
Оплакиваю ныне пепел милый.
