– Напрасно вы так о друзьях, – горько сказал Николай Николаевич.
– Он мне не друг! У меня нет друзей. Да и что такое друзья?
– Это тоже напрасно.
Фея опустила голову.
– Вы знаете, перед вами я просто теряюсь. Вы настолько другой… У вас обо всем есть собственное мнение. А он на все вопросы: „Чешуя!“ – и только. Мне, если хотите знать, даже в познавательном смысле с ним совершенно неинтересно.
– Он вас обидел?
– Пусть бы только попробовал.
– Ну, дело ваше, – тихо сказал Николай Николаевич. – Зачем же вы все-таки пришли?
– Я насовсем пришла, – ответила она.
– Как?! – Николай Николаевич сделал шаг вперед, сильный ветер его подтолкнул, и, задребезжав, кухонная дверь захлопнулась за его спиной, как стеклянная обложка книги.
В коридоре вскрикнул Степан Васильевич: должно быть, дверью ему прищемило хвост.
А ты не подслушивай.
– Что вы сказали?! – вытянув шею, спросил Николай Николаевич.
– Я насовсем ушла, – с полуулыбкой, будто бы торжествуя, сказала фея и, сев на красный обитый кожимитом диванчик, отвернулась.
– Но как же… – Николай Николаевич потерянно оглянулся на дверь.
– Я ушла из дому, – твердо сказала она. – Я ушла из дому и пришла к вам. Что здесь непонятного? Мне некуда было идти, у меня нет друзей, я со всеми поссорилась, я никого не знаю. И гнать меня не вздумайте. Всё равно я не уйду. И ничего уже нельзя изменить. Да вы и не прог?ните меня, я знаю. Не кошка же я, в конце концов.
– Но подождите… – пробормотал Николай Николаевич и сделал еще шаг вперед.
Сердце его, мелко топоча, убежало в дальний угол, а вместо него забилось другое – крупное, с таким редким биением, что было трудно дышать.
– Не надо ничего спрашивать, – молвила фея, глядя в ночное окно. – Я всё сама скажу. Я верю вам, я вам доверяю себя. Насовсем или нет – зависит только от вас. Это инстинкт, но я совершенно уверена: вы не можете сделать мне ничего плохого. Вы – человек. Так что же тут странного, если один человек доверяет себя другому?
С точки зрения Николая Николаевича в этом действительно не было ничего странного. Странно было то, что подобные вещи не случались на каждом шагу.
– Но почему именно я? – спросил он с глупой и неуместной улыбкой.
– Потому что вы мне очень нравитесь.
– Я?
– Вы.
– Но это невозможно.
– Бросьте кокетничать, – она повернулась к нему лицом, – вам это не идет.
– Послушайте, – стараясь унять дрожь, сказал Николай Николаевич. – Давайте рассуждать спокойно.
– Давайте, – согласилась она, – я давно этого ждала.
