— Заткнись и двигай дальше! — прошипел Шпербер. Он не переносил скулящего тона Шека.
Они вышли на большую дорогу и попытались остановить легковой автомобиль. Первый попался им лишь через час и подбросил их всего на три километра. Больше никто не остановился.
— Я достану такси, — сказал Шек.
— Не болтай! — крикнул тот, что был из спальни номер двенадцать.
К месту сбора они прибыли слишком поздно. Все уже убежали к казармам.
— Другой раз он такого не сделает, — угрожающе бросил Хайман, имея в виду Шека.
* * *
На следующее утро посреди спальни номер одиннадцать лежала куча дерьма. Когда все обитатели проснулись и увидели этот «подарок», Шек лежал скорчившись и отвернувшись к стене.
Хайман крикнул:
— В твоем распоряжении десять минут! К нашему возвращению из умывальной комнаты нечистоты должны быть убраны, пол выскоблен и вымыт. — Он распахнул окно.
Шпербер выходил из комнаты последним. Он постучал по одеялу, в которое был завернут Шек, и спросил:
— Это ты сделал?
Тот кивнул, не поворачивая головы от стены.
— Парень, возьми себя в руки, встань. Убери все это, и история забудется.
Когда он возвращался из умывальной, Шек вытирал остатки нечистот туалетной бумагой.
— Все должно быть вычищено, — твердо сказал Хайман.
Шек сделал это кое-как.
Во время обеда в трактире «Святой дух» Хайман в чем-то убеждал остальных.
Шпербер догадался обо всем лишь ночью, когда он был разбужен каким-то грохотом. В свете карманного фонарика он разглядел Хаймана и Эдди, которые сорвали с Шека пижаму и забили ему рот кляпом, свернутым из носового платка.
— Что вы делаете?! — воскликнул Шпербер.
— Заткнись, а не то получишь вместе с ним, — прошептал Хайман.
Затем они завернули Шека в одеяло с его же койки, крепко перевязали поясом от купального халата и потащили прочь. Беднарц шел сзади. Шпербер не выдержал и тоже проскользнул вслед за ними. Бартельс остался лежать. Через приоткрытую дверь душевой комнаты Шпербер увидел, как жертву, раздетую догола, держали под горячим, как кипяток, душем, посыпали стиральным порошком, терли шваброй, осыпая руганью, в которой слова «грязная свинья», «прыщавая скотина» были самыми приличными. Шпербер прошел несколько дальше в туалет. Там стоял Беднарц и тоже видел все. Шпербер теперь не кричал: «Что вы делаете?!» Жестокость этих парней буквально парализовала его.
Шек плакал и, если бы Эдди не держал его крепко за локти, давно свалился бы на пол. Но вот Эдди, обнаженный до пояса, встал в боевую стойку каратэ. Его мускулы под татуировкой напряглись, руки он протянул вперед. Лишившись поддержки, Шек свалился, как пустой мешок. А Эдди кружил вокруг места пытки и непроизвольно делал выпады перед собою, как бы намереваясь ударить не только Шека, но и стоявшего рядом Хаймана. Пот выступил у Эдди на висках. Шек валялся неподвижно, вид у него был словно у набальзамированного трупа. Из его расцарапанных прыщей сочилась кровь и, смешиваясь с водой, стекала по телу.
