— Надо выдержать, ребята, — говорил он, — еще три километра. Потом получите свободный от службы день. — Он старался не смотреть в сторону Шпербера. Капитан Бустер узнал его среди тех, кто еще держался, и признательно кивнул ему. Шпербер забыл на мгновение о тяжести тела, доброжелательный взгляд капитана Бустера послужил для него новым импульсом. Сколько все-таки мощи в человеческом теле! Если бы все усилия, которые Шпербер выказал на последних километрах, сконцентрировать на одну минуту в стреле подъемного крана, та потянула бы несколько десятков тонн.
Впереди все еще шагал Бартельс, стройный, жилистый Бартельс. Других своих Шпербер не видел. И за своей спиной никого из них не слышал. Неужели все они свалились по дороге? А может, все их отделение уже в казарме, даже под душем? А он — нечто вроде жалкого заднего фонаря у автомобиля? Что же, тогда джип должен ползти непосредственно за его спиной. И грузовик — тоже. И вдруг он почувствовал, что вся боль ушла из его мышц. Как будто что-то тонизирующее разлилось по его телу. Да, это так. Ведь все его внимание было сосредоточено на теле. Он контролировал себя, был в полном порядке. Шагалось теперь как-то само по себе.
Потянулась песчаная дорога. За поворотом он увидел еще троих солдат. Боковой ветер гнал пыль от маленькой колонны прочь, словно дым степного пожара. Как в фильме о диком Западе. Километра через два он стал узнавать знакомую местность. Это уже подходы к месту дислокации их части. Вон там — покосившаяся верхушка церкви, это в середине деревни. Западнее от нее должны быть казармы. Новобранцы пришли с севера и шагали против солнца. Теперь он чувствовал себя ковбоем, у которого подстрелили коня. Он подумал, что сможет ускорить темп. Попробовал. Стало покалывать в мышцах. Большего он не мог выжать из себя. Но шаг его не замедлился, он уже втянулся в движение. При таком темпе его хватит еще на несколько километров.
У казарменных ворот стоял Вольф. Один кулак он упер в бок, другой держал у портупеи. Когда Шпербер прошел в ворота, его остановили. Один из штабных унтер-офицеров собрал прибывших в полукруг перед казармой. Через несколько минут к ним подошел Вольф и приказал построиться в шеренгу. Пятьдесят человек из ста шестидесяти. Эдди и Бартельс были тут же. Всем им предоставлялся один свободный день. Вольф, очевидно инициатор этого приказа, записывал их имена. Перед тем как распустить их, он сказал: «Что ж, ребята, это было дело. Вы сделали шаг вперед».
