Григорий и продавец переглянулись, молча подсели к экрану. Повисла пауза. На вошедшего случайного посетителя зашикали, посадили на подвернувшуюся коробку из под товара. На экране застыло изображение Кремля. Даже звука никакого не включили – видимо никто не взял на себя ответственность, что, в данном случае уместно. Через пару минут картинка сменилась, показывали комнату, видимо внутри Кремля. Ещё через минуту – другую вошёл президент. Уселся за стол.
"Дорогие сограждане. Вынужден обратиться к стране с чрезвычайным сообщением. Минувшей ночью, наш дальневосточный город – Хабаровск, по данным Генштаба, был уничтожен вследствие ракетно-ядерного удара. Военные утверждают, что ракетный удар был нанесён Американской стороной. Разрушен центр и северо-восток города, уничтожен речной порт, прервано железнодорожное сообщение с Дальним Востоком, повреждён аэропорт. Войска ГО и ЧС, а также войска мин. обороны, гражданские власти наводят в городе порядок, проводят эвакуационные мероприятия. Начата переброска мобилизационных резервов продовольствия, оборудования. Об этом, в своё время доложат министры обороны и чрезвычайных ситуаций. Со мной по прямому проводу связался президент США. Американская сторона утверждает о непредумышленном характере катастрофы. Военные такую версию категорически опровергают. Точное попадание ракеты в город случайным быть не может! Я, как президент Российской Федерации, как гарант суверенитета страны и её верховный главнокомандующий, вынужден ввести в стране режим чрезвычайного положения. Посол России в Вашингтоне отзывается для консультаций. Посольство, представительство России в ООН и других международных организациях на территории США, признано целесообразным эвакуировать. Действующая армия и флот приводятся в состояние повышенной боеготовности".
Картинка сменилась. Появилась студия. Ведущие программу, обещали репортаж непосредственно из города. Вертолёт с корреспондентами – на подлёте к Хабаровску. Пока же, давали серию репортажей с комментариями политиков, бывших военных, политологов. Они сменялись в быстром калейдоскопе, но сколь ни будь вразумительной позиции никто ещё не выработал, настолько неожиданным было произошедшее. Наконец появились первые репортажи с места событий. Мир и наша страна вместе с ним, в последнее время, уже попривык к виду уничтоженных городов и целых стран. Но всё это было где-то далеко, не с нами. И то, что война пришла и в наш дом, как-то не укладывалось в сознании. Действительность грубо ворвалась в чуть сонное, привычное течение жизни. Меры действительно предпринимались, но убитых, раненых, просто лишившихся жилья, столь много, что власти и военные просто не успевали. Полуразрушенный город, лишённый тепла, с уничтоженными или сильно поврежденными коммуникациями лежал перед глазами телезрителей. Горели дома, чадили нефтехранилища. Тушить просто некому, да и нечем. А холода там стояли не московские. Мороз доходил до тридцати. На глазах развёртывались палаточные городки, начинались ремонтные работы. Репортажи с места событий сменялись комментариями компетентных, малокомпетентных и полностью некомпетентных политиков, чиновников, обозревателей, всех тех о ком принято говорить – "публичные люди". Огромное количество криков и воплей, но никто не знал, что же будет дальше. Спектр предложений и предположений – от "простить и забыть", до "раздолбать всех и вся к чёртовой матери". Все высказывания делались с придыханием и оглядкой. Ещё неизвестна была реакция Кремля и готовящиеся ответные действия.
