И заодно уж о «русской изолированности» в средневековом мире: первый русский монастырь появился в Иерусалиме еще в 1169 году, а летописи баварского Регенсбурга упоминают о том, что в ХII веке городские ворота, обращенные к Дунаю, назывались Русскими.
У Пайпса же можно прочесть такое: «Русские купцы почти никогда не ездили торговать в Европу». И объяснение: в Европе был «высокоразвитый и изощренный рынок», а русская торговля «тяготела к натуральному товарообмену. С точки зрения денег и кредита она оставалась до середины XIX в. на том уровне, который Западная Европа преодолела еще в позднее средневековье. В Московской Руси и в немалой степени при императорах преобладала меновая торговля; наличные использовались главным образом в мелочной торговле».
Странно. Еще за двести с лишним лет до «середины XIX века» Адам Олеарий (Эльшлегер), член голштинского посольства, находившегося в Москве при Михаиле Федоровиче в 1633-34 гг, рисует иную картину: «[Русские] торговцы хитры и падки на наживу. Внутри страны они торгуют всевозможными необходимыми в обыденной жизни товарами. Те же, которые с соизволения его царского величества путешествуют по соседним странам, как-то: по Лифляндии, Швеции, Польше и Персии, торгуют большей частью соболями и другими мехами, льном, коноплею и юфтью»17. Олеарий был поражен некоторыми операциями московских купцов — как видно, на его «изощренной» родине до такого еще не додумались: «Они обыкновенно покупают у английских купцов, ведущих большой торг в Москве, сукно по 4 талера за локоть и перепродают тот же локоть за 3 талера, и все-таки остаются в барыше. Делается это так: они по этой цене покупают один или несколько кусков сукна [куски или «штуки» бывали разные, но редко меньше 90 локтей и больше 175 локтей — А.Г.] с отсрочкой расплаты на полгода или год, затем идут и продают его лавочникам за наличные деньги, которые они потом вкладывают в другие товары. Таким образом, они могут за то время, каким они располагают, обернуться своими деньгами три раза или более, с барышом».
К идее «единого окна», которая в сегодняшней России преподносится как большая новость, в исторической России пришли три с половиной века назад. В 1667 году (Петр I еще не появился на свет) дипломат Афанасий Ордин-Нащокин, курировавший также внешнюю торговлю, составил «Новоторговый устав». Пункты 88 и 89 этого устава предусматривали (из-за «многих волокит во всех приказах») создание «одного пристойного приказа», где ведали бы «купецкими людьми». Предусмотрено, чтобы спорные вопросы и жалобы «на всяких чинов людей» рассматривались «в том же в одном приказе непременно, чтоб купецким людем, волочась по многим приказам, от промыслов своих не отбыть и чтоб всякой промысел без волокит множился». Кроме того, уставом учреждались особые купеческие суды, так что воеводы утрачивали право суда над торговым сословием. Попросту говоря, оно было выведено из-под слишком корыстолюбивой юрисдикции.
