— Нет, детка. Подлинная любовь находит свои слова — настоящие, единственные.
— Сколько тебе, бабушка, было, когда ты в первый раз влюбилась?
— Шестнадцать. Шла война. Оказались мы среди беженцев, в Москве. Я затерялась в толпе, отстала от родителей и осталась одна, без денег, без еды. Стою на вокзале, плачу. И тут подходит ко мне парень. «Невеста уже, а нюни распустила, — посмеялся он надо мной. — Я тоже один, а разве плачу?» Вместе мы разыскали моих родителей через комитет беженцев, а через год сыграли свадьбу. Твой дед был латышский стрелок. На другой день после свадьбы пошли на штурм Кремля. Было это в дни Октября.
— И ты тоже?
— И я тоже, с винтовкой в руках, рядом с мужем.
— Значит, это была большая любовь. А как узнать, по-настоящему любишь или просто так, понарошку? — Рита забралась к бабушке под теплое одеяло.
— Нелегкий это вопрос, детка. Многие не могут отличить настоящую любовь от минутного увлечения и дорого за это расплачиваются — несчастной жизнью, подорванным здоровьем, страдают дети, которые растут без отца. Настоящая любовь бескорыстна, она думает о том, чтобы другому было хорошо, радостно, чтобы другой был счастлив. Таким был мой муж и твой дедушка.
Рита порывисто вздохнула.
— Что гнетет тебя, почему так тяжко вздыхаешь?
— Знаешь, бабушка, я наверное влюбилась. Только ты никому-никому не говори, даже Марге. Мне нравится один мальчик из нашего класса — Петерис. Он всегда такой вежливый, стеснительный, пишет стихи и самые хорошие сочинения. Но ему нравится Даце. Такие, как я, ни одному мальчику не нравятся.
— Чем же ты не хороша? — удивилась бабушка.
— Почему я не умею петь так, как Байба? Или не так красива, как Анна? Даже на пианино толком не получается, тренканье какое-то выходит. Если бы ты слышала, как Аллегро играет! Я такая несчастная! — Рита уткнулась в подушку и горько зарыдала.
— Твоя любовь еще на вершине березки качается. Придет парень, стройный, как тополь, положит ее тебе на ладонь, и засветишься ты вся, запоешь. Сумей только дождаться настоящей.
— У моей мамы в театре блат, — похвасталась Санита в понедельник утром. — Ей пообещали любой костюм на выбор. Я еще не решила, что лучше — наряд королевы или маркизы. Мама считает, что в наряде королевы я буду слишком выделяться. А как по-вашему?
— Валяй, напяливай, — бросил Клав, проходивший мимо. — Гордиться-то тебе больше нечем, только тряпками и остается.
— С придурками не разговариваю, — отрезала Санита. Близнецы, как обычно, ходили в обнимку и таинственно молчали.
