– За что? – Искренне удивилась Тамара. – Вот уж не за что!
Ближе к вечеру, когда начало смеркаться, за ребятишками потянулись мамочки. Каждая смотрела на фоторобот, охала и рассказывала Наталье Павловне, как страшно идти домой одной, так страшно, что стоит поймать такси, вызвать мужа с доберманом, нанять охранника или объединиться в большую компанию и провожать друг друга до рассвета.
Вначале Наталья рассеянно слушала вполуха и машинально кивала. Но после пятнадцатого излияния, когда совсем стемнело, и обнаружилось, что узкую улочку, по которой Наталье Павловне с Никиткой возвращаться домой, освещает один-единственный тусклый фонарь, да свет из вечерних окон, неожиданно почувствовала тревожный холодок в груди.
«Глупости, – мысленно поругала себя за трусость Наталья Павловна, – наслушалась бабьей болтовни. Стыдно, ей Богу. Кому ты нужна – нападать? В старой дублёнке, с авоськой и ребёнком в придачу.»
– Наталья, пригляди за моими, я сбегаю в ларёк. – Сказала Ольга Васильевна. – Мандарины привезли недорого. Тебе взять?
Напротив ворот детского сада поставили разъездной ларёк с фруктами и овощами. Этим пользовались работницы: удобная возможность отовариться, практически не отходя от рабочего места и по разумной цене.
– Ага, возьми полкило. Побалую ребёнка. – Кивнула Наталья и, собрав в кружок своих и Ольгивасильевных дошколят, затеяла хоровод.
В семь забрали последнюю девочку. Наталья подошла к Никитке, сосредоточенно красящему большую машину в книжке-раскраске, потрепала в вихрастую макушку.
– Котёнок, пошли домой.
Она собрала сумку. Поставила в авоську алюминиевую кастрюльку с винегретом. Сверху кулёк с мандаринами. Помогла Никитке завязать шнурки. Постучала сторожу Сергеичу, чтобы закрыл за ними калитку.
– Осторожнее, – напутствовал добрый сторож, – вокруг лучше обойдите, по освещённой улице. А то здесь темнотища, мало ли что.
– Вокруг в два раза дальше, а я с ног валюсь. – Сказала Наталья Павловна. – Хватит пугать-то.
– Как знаешь, – ответствовал Сергеич и загремел замком за спиной у Натальи.
Было тихо и безлюдно. Казалось, город вымер. Редкие тусклые фонари освещали острые углы домов, голые стволы деревьев и сгорбленные автомобили. Деревья колыхались, скрипели на ветру и отбрасывали длинные корявые тени, которые как жирные змеи бесшумно скользили по земле. Наталья невольно прибавила шаг. Никитка семенил рядом, крепко уцепившись за мамину руку.
Вдруг откуда-то вынырнул мужчина и пошёл в том же направлении, что и Наталья с Никиткой, держась позади них, метрах в пятидесяти.
