Многих, кто знал Цезаря, поражало, как легко переносит он трудности походной жизни. Ведь в Риме он был известен своей изнеженностью и приверженностью к жизненным удобствам, что казалось неприличным для воина. Думали, что его тщедушное телосложение, частые головные боли, случавшиеся с ним припадки падучей болезни сделают его не годным для военной службы. Однако тех, кто знал непомерное честолюбие Цезаря, нисколько не удивило, что он сумел перебороть немощи, легко перенося лишения, которые были не по плечу даже более сильным людям. Обязательным условием воспитания воинов Цезарь считал личный пример полководца, когда тот наравне со всеми переносил любые трудности. Он не искал в слабости здоровья предлога для облегчения своих обязанностей. Наоборот, суровость военной жизни стала для него лекарством от болезней. Беспрестанными маршами, умеренной пищей, постоянным пребыванием на свежем воздухе он победил свою слабость и сделал тело сильным и выносливым. Спал он обыкновенно в повозке под открытым небом. Любимым развлечением Цезаря была верховая езда: отведя руки назад и сложив их за спиной, он мог скакать во весь опор по любой дороге. Сидя на коне, Цезарь, как рассказывали его подчиненные, диктовал письма сразу двум секретарям так, что те едва успевали записывать. Недаром сложилась легенда, что он мог одновременно заниматься двумя и даже тремя делами.
Воины с восторгом передавали рассказы о скромности и неприхотливости Цезаря. Однажды зимой он вместе с приближенными был застигнут в пути непогодой и попал к бедняку, у которого в хижине мог поместиться всего один человек. «Почести, – сказал Цезарь, – предоставляют сильнейшему, а необходимое – слабейшим». Впустив в хижину своего старика-секретаря, Цезарь с остальной свитой устроился под навесом перед дверью дома.
В другой раз Цезаря принимал богатый житель столичного города в предальпийской Галлии. Хозяин угощал спаржей, политой неочищенным оливковым маслом. Гости были возмущены. Многие открыто высказывали свое неудовольствие. «Если вам не нравится, – сказал Цезарь, – отставьте еду молча. Кто обличает чужую невоспитанность, сам не может служить образцом вежливости».
С этими словами он, не торопясь, доел предложенную ему грубую пищу.
Теперь, после смерти Помпея, Цезарь обратил взгляд к Египту. Он нуждался в деньгах для расчета со своими доблестными ветеранами. Египет вполне способен был предоставить ему необходимую сумму в 10 миллионов сестерциев.
