Так или иначе, а вместо дивной амфоры с нектаром из горних трав, он через несколько дней выпил в тюрьме цикуту – настой из болотного горького веха.
Пей у Зевса в чертоге, Сократ! Ты назван от бога
Мудрым, а мудрость сама разве не истинный бог? -
Этот гекзаметр Лаэрция как нельзя точней отражает суть тайных устремлений философа: вот кому родиться бы римским императором, дабы его идолы воздвигались для поклонения в завоеванных землях!
Впрочем, как известно, афиняне раскаялись очень скоро: в честь невинноубиенного воздвигли бронзовую статую работы Лисиппа – поместив ее в хранилище утвари для торжественных шествий. О большем Сократ и мечтать не мог: как жил, так и умер – самоизваянный предтеча еврейского богочеловека. Все четверо его тезоименитов – и аргосский историк, и перипатетик из Вифинии, и эпиграммист, и толкователь божественных имен, – на поверку оказались лишь недобросовестными копиями…
Нечто похожее я наблюдал и в Хадееве – хоть его причастность к мужеложству и сомнительна (по крайней мере, слухи о том никогда не муссировались в открытую). Но Кимова тяга к слюнявым лобызаниям при встрече, застольные беседы в парной за пивом, в белых тогах, – это ли не закладка фундамента эрзац-семьи, призванной унаследовать его коронные идеи?
Давним философским коньком его была двоичность – термин, отчасти восходящий к доктрине Мартина Бубера, отчасти же навеянный половинчатостью происхождения. В перерывах между очередной халтурой и мастер-классом он напруженно катил в гору сизифов валун одноименного трактата. Все его вихрастые недоучки – от долговязого Глеба и пермяка Ромки до фаворита Артурчика – в один голос подстегивали старика: ты гляди, не похерь своего magnum opus’а!.. Завершил ли он его в итоге? Б-г весть. Знаю только, что скончался от рака осенью 2002 года – добившись чуть ли не официального признания в связи с новыми поветриями, выступая по местному TV и скромно величая себя человеком-глыбой…
Геморрой доставлял ему массу страданий. Сутулясь в предвкушении предстоящего разгрома, я слушал, как он покряхтывает за дверью нужника. В унитазе отсутствовала крышка. Руки сполоснуть можно было лишь на кухне. Не год и не два бедствовал бобыль в каморке, принадлежавшей некогда его сестре. «А ведь всю свою жизнь был окружен женщинами!» – укоризненно качала головой мама Юли Лебедевой, знавшая его когда-то в молодости.
Махровый ассимилянт помышлял о создании ордена полукровок – нечто вроде штайнеровского Гетеанума, но только на генетической основе. «Еще один полтинник!» – потирал он руки, заараканив к себе Фила Аксенцева, носатого текстовика белорусских рок-групп. Тому прискучила учеба в Радиотехе, он публично набуянил, нацепив футболку с надписью «Hell». Но вызов в местное ГБ разом остудил его пыл: там он распустил нюни, был прощен, и впредь обходил наши печки-лавочки за версту.
