– Ты так считаешь?
– Но ведь она же их не хочет!
– Да, не хочет! Особенно не хочет, чтобы они были у тебя! Ты еще не понимаешь? Для Лоранс твои деньги значат, что ты теперь можешь купить себе билет на самолет и улететь один к каким-нибудь блондинкам, чтобы отплясывать с ними ча-ча-ча в казино – без нее, разумеется. Она ненавидит эти деньги, а теперь, когда может их у тебя отнять… – Он покачал головой.
Но я, как идиот, твердил:
– Ну что ты… она не может мне запретить…
– Она может тебе отказать в пачке сигарет, если захочет! – твердо выговорил Кориолан. – Да пойми ты: тебе и сантима, может быть, не дадут из этих денег. Хорошо же они тебя облапошили… Эх ты, шляпа!
Я пробурчал, что это просто невероятно… Но теперь мне припомнился довольный вид моего тестя, жест Лоранс, когда она испугалась, что я ее ударю… испугалась – значит, было за что… теперь я и сам начал это понимать… И все-таки невероятно…
– Ты думаешь, она осмелится?..
Кориолан только пожал плечами и отвернулся. С брезгливым видом он протянул мне бумаги, похлопал по плечу, откинулся на стуле, усталый, измученный…
– Который час? – спросил я.
– Уж не собираешься ли ты спокойненько вернуться к семейному очагу? – встрепенулся Кориолан.
– А чего ты хочешь от меня?
– Ну ты даешь! Заметь, я все это предвидел. Но тут ты меня просто убиваешь!
Мне его реакция показалась странной, хотя, может быть, и вправду, для того чтобы уйти из дома, лучшего момента не придумаешь: теперь мы могли на пару с Кориоланом позволить себе приятную и спокойную жизнь. Но, по-моему, наоборот, нужно было сражаться, а не бежать. Я отлично понимал, что он имеет в виду: на моем месте он бы ударил в набат и отправился в добровольное изгнание. Безусловно, я должен был что-то предпринять. Но я человек практического склада: в кармане у меня сто двадцать франков; пижама, не говоря уж о зубной щетке, осталась дома – и куда при всем при этом отправиться на ночлег? В какую-нибудь жуткую гостиницу? Да все уже кругом закрыто… А утром просыпаешься в жалкой, выстуженной комнате… нет, решительно это не по мне! Я должен вернуться, дать Лоранс понять, что вижу все ее убогие, почти бесчестные приемы, и тут же установить правила игры: она не должна мешать мне распоряжаться моими средствами. Только не могу я бесконечно строить из себя оскорбленного: подолгу симулировать негодование попросту не в моих силах. Во всяком случае, успеха в этой роли я никогда не имел.
Кориолан давно уже все это знал; знал он и то, что разыграть большой скандал, в чем он сам преуспел бы, я не сумею. Как обычно, все знали про меня всё заранее, и даже более того. А так как мои поступки, по обыкновению, легко прогнозировались, это мешало мне выработать новую линию поведения, а вернее, освобождало от необходимости что бы то ни было придумывать.
