- А как это? - спросил я.
- Не прикидывайся дурачком. Ты знаешь как.
Таболин досадливо поморщился. Очевидно, он был в затруднении. Но, как ни в чем не бывало, продолжал:
- Когда вы окажетесь у своих, немедленно свяжитесь с представителями местных властей - идите в райисполком, к председателю сельсовета, в милицию - словом, не теряйте ни минуты.
- Ну да! - протянул я. - Чтобы нас схватили, как ту белку. Алексей Николаевич лучше вас знает…
- Алексей Николаевич запугивает вас, - сердито произнес Таболин. - Он служит фашистам. А я - нет. Понял? Впрочем, все равно, веришь ты мне или нет, но ты должен знать, что галстук советского пионера имеет красный цвет - цвет пролитой крови. Льется она и сейчас. Я думаю, что многие ребята уже поняли, ради чего немцы вас кормят и так много говорят о вашем будущем, - Иван Семенович положил свою руку на мое плечо: - Конечно, все это я должен был сказать раньше, но сам подумай, разве я мог пойти на риск? Во всяком случае, я должен был хоть что-то знать о вас.
Он посмотрел на мою ногу:
- Я постараюсь помочь тебе. Ступай к ребятам.
Он поднялся и пошел назад, к «охотничьему» домику. У развилки, где тропка раздваивалась, вдруг круто повернул в сторону озера.
Я пристально смотрел ему вслед и думал о том, как бы получше рассказать обо всем мальчишкам. Сейчас, после разговора с Таболиным, у меня на душе стало спокойнее и легче. Я почувствовал уверенность в правильности наших действий.
Я потихонечку побрел к озеру. В воде вместе с ребятами весело и шумно барахтался и Таболин. Иван Семенович что-то с увлечением рассказывал. Я подошел еще ближе и понял, что он вспоминает свое детство.
- …Возле деревни, где я родился, протекает маленькая речушка. Однажды я присел на бережок. Слышу, кто-то кличет: «Ванюша! У тебя под носом щука плавает. Держи ее!» Я и бултыхнулся в воду. Потом вынырнул и поплыл.
- Сразу вот так и поплыл? - удивился Толя.
- Сам не знаю как, но в один раз научился плавать.
- А я по-собачьи два года плавал, пока по-настоящему научился, - признался Женя.
- Ты и сейчас плаваешь, как головастик, - с веселой ухмылкой произнес Иван.
Женя показал ему язык:
- А ты - как лягушка-раскоряка.
Послышался веселый смех. Таболин увидел меня и сказал:
- Ну, а теперь одевайтесь! Пора идти на ужин.
На следующий день унтер-офицер Краузе назначил меня дневальным и приказал к двенадцати часам дня почистить сапоги. Когда я вышел с начищенными до блеска сапогами на террасу, ко мне подошел Таболин:
